Такое взрослое детство | страница 20
— А то отстегать бы вицей обоих, да и родителей тоже… За картовью если — другое дело, — поверила она. — Вчерась двоих ссыльных проводила до зимника. Дак они не вам ровня — порелые оба. Тоже ночевали… А зимник-от че искать? Свернул с полдеревни к овину — там и он… Картови вы тут не разживетесь — у самих только на посадку. Да и то не хватает у других. Голодно живем ноне, не бывало так-ту ишшо. Вымерзло все, студено шибко было летось.
Видно, из разговорчивых была старушка и, похоже, одна жила в избе. Говорила она интересно, певуче. Ее простые, доходчивые слова так и лились мягким бархатом.
К овину мы подошли, когда уже широко рассвело. Болели еще не размятые, натруженные в прошлый день ноги, хотелось спать, холодный утренник заставлял ежиться.
С того дня я хорошо запомнил, что такое зимник, — до того он умотал меня тогда. Уже и на родину мало манило, лечь бы на траву и не шевелиться. Шутка сказать: от Петровского до Азанки почти двадцать километров и на всем пути лес с приподнятыми корнями, валежник, мох, да вода под ногами. Сам волок топкий. Куда ни ступи — везде вода.
Измучились мы тогда — не доведись никому. Ой, что было, что было! Вспомнить страшно. Конца пути, казалось, и не будет. Мы уже засомневались: по тому ли зимнику идем? Может, он не один? А кругом тайга непролазная, самая что пи на есть медвежатная. Не дай бог, ночь застигнет в лесу, в болоте этом! У меня все надежды были на Колю — он почти взрослый. С ним и в тайге не страшно — высокий, сильный.
— Если доведется ночевать в лесу — костер разведем, боль-шой-большой, — серьезно сказал Коля на одном из многих привалов, — Охотники братья Скворцовы даже зимой у костра ночуют — и то ничего. Огня все звери боятся.
— И медведь? — спросил я, полностью доверяясь ему.
— И медведь, и волки даже.
— А здесь и земли нет под костер, — сделал я открытие. — Только мох да вода.
— Можно и на дереве полок сделать. Только топор, доски и гвозди нужны, — со знанием дела продолжал Коля. — Но на нем окоченеть можно без постели.
— Все равно страшно, хоть у костра, хоть на дереве с постелью, — признался я откровенно.
Хотя мы и не представляли, куда придем, что нас ожидает, однако брели вперед настойчиво. А много за полдень были вознаграждены за такую настойчивость: впереди в сосняке на бугре зажелтели несколько одинаковых, только что построенных домиков какого-то поселка, кажется, Чернушки. Мы обрадовались и насторожились. Здесь могут нас задержать. Пошли в обход, лесом. Но молчавшие до этого собаки учуяли нас и подняли лай. Мы больше бежали, чем шли. Под ногами уже не вода была, а брусничник и черничник — они на сухих местах растут. Скоро собаки лаять перестали, но мы успокоились только далеко за поселком, когда вышли на торную тележную дорогу со свежей колеей. Даже бодрость откуда-то взялась, сила прибавилась оттого, что дорога настоящая была перед нами.
