Брызнувший на грязный пол сероватые комочки мозга служили лучшим доказательством того, что с такими ранами не живут. Во всяком случае, крупные млекопитающие такого себе обычно не позволяют в отличии от каких-нибудь тараканов. Однако тело дикаря не спешило умирать. Поток крови, летящий по воздуху и впитывающийся его татуировками, не иссяк. Более того, он резко усилился в несколько раз, а крики работающих донорами пигмеев слились в единый вопль агонии и боли. Краем глаза Святослав отметил, как буквально на глазах усыхают устроившие пробку на входе коротышки, превращаясь в высушенные мумии. А подпитывающийся за счет сородичей колдун встал на ноги дерганным резким движением, больше подошедшим бы насекомому, шагнул вперед…И покатился кубарем, поскольку расправившийся со своим противником Читер метко швырнул ему под ноги чью-то длинную и прочную бедренную кость.
-Держите его! – Просипел как никогда бледный парень, держась руками за рукоятку воткнутого в его плечо кинжала. Из под пальцев толчками пробивалась кровь. – Еще минутка и он высосет у оставшихся гоблинов все хиты!
Впрочем, Святослав в дополнительных приказах не нуждался. Он и так уже схватил седого шамана за ноги и изо всех сил тянул его подальше от алтаря. Несмотря на проломленную голову, никаких признаков слабости подсевший на магический допинг колдун больше не показывал. Он бился как вытащенная из воды рыба и рвался вперед с недюжинной для его габаритов силой. Если бы на помощь Ясневу не пришла очухавшаяся йети, шаман скорее всего достиг бы конечной цели своего маршрута. Механическая деформация значительной части мозга видимо все же сказалась на интеллекте дикаря, поскольку он даже не пытался как-нибудь вывести из строя держащие его руки. Живущее одними инстинктами тело тупо рвалось вперед, к спасению и исцелению. Полностью завершившая свое движение поворотная плита доставила в помещение большую часть находящихся снаружи гоблинов, но атаковать беглецов они не могли. Были очень заняты тем, что катались в агонии туда-сюда, собирая на свою шерсть разнообразный мусор. Те, которые еще могли. Десяток секунд поддержания жизни в смертельно раненом теле уже стоил жизни по меньше мере троим пигмеям и останавливать поддерживающее его силы заклинание колдун явно не собирался.
Получив мощный пинок в живот немытой пяткой, Святослав согнулся. Чтобы удержать равновесие, он был вынужден опереться об пол и рука сама собой нащупала длинную кость. А дальше у него взыграли те инстинкты, когда-то весьма способствовавшие превращению обезьяны в человека. Желание взять в лапу большую твердую хреновину и дубасить ей обидчика до тех пор, пока та не сломается. На спину, плечи и итак разбитую голову пигмея обрушился град безжалостных ударов, раздирающих плоть в кровавое мессиво. Иногда доставалась и удерживающей дикаря в своих объятиях йети, но она не жаловалась и стоически терпела. Тем более, что когда Святослав ухитрился засунуть свое оружие в глаза колдуна, пытаясь окончательно разрушить остатки его мозга, то струящийся к нему по воздуху алый поток заемной жизни скачком увеличился еще процентов на двадцать пять. Яснев не мог сказать, как долго он лупцевал изо всех сил седого шамана. Остановился он только тогда, когда йети разжала свои лапы и кровавое месиво, выглядящее так, словно его волоком тащили по камням километра полтора, плюхнулось на плиты пола.
