— Дура! Мерзавка! И все вы мерзавцы, все! — Она отбежала к углу дома.
Эрол бросил в нее камнем, но не попал.
— Не надо, Эрол, ну ее! — сказала Айла. — А то сейчас заплачет, побежит жаловаться своей бабке.
— Ну и пусть! Я не боюсь!..
— Знаешь, какой крик поднимут… Кайхан, ты что-то хотел рассказать?
Ребята повернулись к Кайхану, который держал в руках «Кругосветное путешествие двух мальчиков». О Джеврие уже никто не думал. Все ждали рассказа Кайхана. Но тут из дверей своего дома вышел Джевдет.
Первым его заметил Шинаси.
— Смотрите, смотрите, кто идет!
В заплатанных брюках цвета хаки, в полинявшей голубой рубашке, с лотком на шее, Джевдет, нахмурившись, прошел мимо. На ребят он даже не посмотрел. Они молча проводили его взглядом.
— Конченый человек, — сказал, наконец, Эрол.
Ребята заговорили разом.
— Он думает, что разбогатеет со своим лотком… С нами даже не разговаривает!
— Это мы с ним не разговариваем, — поправила Айла.
— Ну и отец у него…
— Знаем, посуду моет!
Все засмеялись. Тот же мальчик сказал:
— А еще новая жена бьет его шлепанцами.
Ребята так и покатились со смеху. Вдруг послышался сердитый голос Джеврие. Она выглядывала из-за угла.
— Все равно Джевдет-аби сильнее вас! Все равно!..
Эрол и Кайхан схватились за камни.
— Все равно! Все равно!..
Полетели камни. Джеврие спряталась и вскоре выглянула снова.
— Он всех вас побьет! Вот увидите!
Эрол и Кайхан бросились за ней. За ними остальные. Джеврие быстрее ветра мчалась к бараку. Едва она успела скрыться в дверях, как о стену барака забарабанили камни.
Старуха Пембе, сидя на корточках, стирала ветхое, залатанное белье.
— Ну, что там еще стряслось? — сердито спросила она.
— Ничего, бабушка, — ответила Джеврие с невинной улыбкой. — Это все Эрол, сын зубного врача.
— Чего ему опять от тебя надо?
— Не знаю. Я их не трогала. А Эрол пнул меня, говорит: «Уходи, грязная цыганка!»
— Ах, чертово отродье!..
О стенку ударился большой камень.
Старуха с мыльной пеной на руках выскочила из барака.
— Что вам здесь надо? Чего вы к ней привязались?
Эрол ответил за всех:
— Ты бы посматривала за своей оборванкой!
— А вам какое дело? Убирайтесь!
— Мы ей все равно башку разобьем. Так и передай!
Старая Пембе, тараща глаза и брызгая слюной, разразилась проклятиями. Ее слышал, вероятно, весь квартал, но никто и не подумал вмешаться. Люди привыкли к крикам цыганки.
А Джеврие села на корточки у дверей и с невозмутимым видом стала достирывать белье.
