— Значит, так: подпрыгиваешь вверх и падаешь на спину врага. После чего и кусаешь за… за…
— Невкусно… — недовольно проворчал Роберт.
— Ерунда, — отмахнулся сэр Готвард. — В пылу боя об этом не думаешь.
— Это точно, малыш, — заметил проходящий мимо бассет Лукас. — В бою не до сантиментов. Или ты его, или он тебя. А ля гер, ком а ля гер!
— На войне как на войне… — задумчиво перевел сэр Готвард.
— А главное — никому не прощай обид! — продолжал Лукас. — Помни, что пощечина, нанесенная тебе, обжигает лицо всего рыцарства.
— Угу! — вдохновенно прорычал Роберт, насупив брови.
— Ты не науськивай его, Лукас, — предупредил бассета ризеншнауцер. — Он и так слишком горяч.
— Я? И не думал даже, — пожал плечами бассет. — Просто я делаю из мальчишки мужчину. Верно, малыш? — И Лукас слегка хлопнул Роберта по загривку.
Конечно, он не хотел ничего дурного, но от шлепка маленький щенок кубарем полетел в сторону. Когда он встал на лапы, Лукасу стало не по себе.
— Эй, парень, ты чего? — ошарашенно забормотал он.
Глаза Роберта горели зеленым огнем. Миг — и он уже трепал огромное ухо бассета с явным намерением оторвать его совсем! Бедный Лукас попытался отцепить от себя Роберта, но щенок еще крепче сжимал челюсти.
— Ой, мама! Больно же! Пусти, дурак! — взорвался наконец Лукас. — Я же из тебя половик сделаю!
— Разорву на пеленки! — тихо прорычал Роберт, не разжимая зубов.
Степенный сэр Готвард поймал задние лапы своего ученика и попробовал оторвать его от Лукаса. Бесполезно. Если уж фокстерьер замкнул на чем-нибудь свои челюсти, то их можно разжать только ломом. Никакие уговоры не помогали. Бассет, ругаясь и причитая, носился взад-вперед в надежде, что у Роберта закружится голова. Ничего подобного! Роберт мотался в воздухе, болтая лапами, и ничто не могло погасить в нем чарующего упоения боем.
Между тем вокруг Лукаса постепенно собирались и другие рыцари, привлеченные шумом схватки. Взрослому бойцу неудобно показываться в обществе с такой «серьгой» в ухе, и бедняга Лукас наконец взмолился:
— Роберт! Пусти ухо! Я больше не буду!
Что ж, это и было единственным выходом, приемлемым для обеих сторон. Щенок отпустил ухо, качаясь, сделал пару шагов и заплетающимся языком проговорил:
— Я принимаю… изви… извин… извинения, сэр Лукас… — после чего в беспамятстве рухнул в объятия сэра Готварда.
Ультиматум
Теперь, когда вы немного знакомы с фарфоровыми рыцарями и Робертом, я хочу рассказать ну прямо-таки невероятную историю. Здравомыслящие люди просто не поверят, дураки назовут меня сумасшедшим. Но мы-то с вами… Надеюсь, вы меня понимаете? В общем, дело было так…
