В последние дни Леся заметила перемены в настроении своего приятеля, но ни о чем не спрашивала, поскольку не имела привычки лезть в душу, знала, что сам поделится наболевшим, если захочет, а если нет — то и спрашивать бесполезно. На подходе к воротам СТО Сервантес заволновался, одернул рубашку, поправил волосы и перекинутую через плечо полотняную торбу, похожую на такую же на Лесину, только чуть побольше. На первом курсе она пошила таких три — себе, Сервантесу и его тогдашней подружке Стефке, которая вскоре бросила и его, и учебу и подалась в Европу — нянчить за деньги чужих малышей, изучать языки и рисовать этюды. А торбы они однажды поразрисовывали масляными красками — пели тогда песни, пили пиво, смеялись и рисовали что-то веселое и абстрактное. И вот теперь одна из сумок гуляет где-то по Европе, а две другие, полные необходимых художнику вещей, проходят через ворота мимо охраны на территорию частной станции техобслуживания. А там, в гараже, Сервантеса ждет синяя «Субару-Импреза», о которой он думает уже несколько дней, и даже вчера на пикнике по поводу собственного дня рождения не выходила у него из головы эта тачка и ее странная хозяйка.
— Жди здесь, Лей, я на минутку к шефу за ключами. — Сервантес оставил Лесю во дворе за воротами, а сам свернул вправо к офисному помещению.
Леся впервые была на таком предприятии и с интересом разглядывала территорию, где стояло около двух десятков более или менее покалеченных машин. Это напомнило ей приемный покой травмпункта, куда они зимой сопровождали Зингера, когда тот неудачно бахнулся на руку на катке. Там же сидела печальная очередь травмированных в ожидании приговора хирургов. Девушка достала фотоаппарат и только прицелилась по привычке щелкать все интересное, как за ее спиной резко затормозила машина.
— Ты чего в воротах стала?! Жить надоело?! — Из окна синей «субару» недовольно зыркнула на нее молодая светловолосая девушка.
Леся отошла, пропустив машину, пожала плечами и сказала:
— Коза мажористая! А какого черта ты так носишься?
Машина, уже проехав немного вперед, остановилась, потом плавно откатилась назад, открытое окно водителя поравнялось с Лесей. Блондинка с продуманным макияжем и украшениями смерила взглядом художницу в кроссовках, джинсах, рыжей трикотажной кофте-кенгуру и с льняной торбой через плечо, криво улыбнулась и ответила:
— Тороплюсь, девочка!
— Тише едешь — дальше будешь! — ответила Леся, указав рукой на очередь покалеченных машин.
