— Ирина Михайловна! Извините, а куда это вы так разогнались? Вас завуч ищет, там Татьяне Павловне плохо с сердцем стало, вас ищут на замену в восьмой «Б», у вас же, кажется, кроме английского еще и французский? Вот и повод освежить, чтоб не забывалось.
— Но… Мне в садик… Я обещала дочке…
— Дорогая моя! Детские садики работают до девятнадцати часов! А то и дольше! Если бы я своего сына забирала сразу после обеда, то не была бы сейчас директором школы! А вы свою слишком балуете! Строже надо! К жизни готовьте! А то принцессу культивируете! А жизнь не пожалеет! Восьмой «Б» без кабинета остался, так, берите журнал, ключи от музея Ленина, там урок и проведете. Но — за порядок отвечаете вы! Идите. Через две недели аттестация, завуч характеристики пишет — зачем вам неприятности?
— Маша! Маш! Я пришла. Домой пойдем?
— Я тебе больше не верю.
* * *
— Бабушка, ну где вы были так долго с Машей? Я уже волноваться начала, вы ж города не знаете совсем.
— Мы были в музее! — первой отвечает Маша.
— В каком музее?! — удивленно переспрашивает Ирина у своей уже старенькой бабушки, которая приехала в гости, отправилась с правнучкой погулять да где-то запропала. — Все музеи в центре, как же вы добрались? Да и не успели бы вы походить.
— Мы были в музее! — топает ногой Маша, а бабушка тихонько заносит что-то в комнату и отвечает уже оттуда:
— Ира, мы там встретили твоих соседей сверху, они обещали зайти на ужин, просто так, пообщаться… То я быстренько вареничков сделаю с творогом, ладно?
— Бабушка, а чего это ты должна еще и соседей кормить? Что-то я ничего не понимаю. Пусть заходят, конечно, мы с Татьяной и Генчиком дружим, но странно как-то.
— А мы вместе в музей ходили. С тетей Таней и дядей Геной! — снова вставляет слово Маша.
— Бабушка?! — Ирина заглядывает в комнату. — Где вы были?
— Мы были в музее! — Маша дергает маму сзади за юбку. — Там красиво-красиво! А такой большой дядя с бородой дал мне вот что — значок! Только зачем-то голову водой намочил. — И она вытягивает из-за пазухи крестик на веревочке и показывает маме.
— Ну… вы даете… — Ирина разводит руками.
— Маша, иди-ка мыть руки, будем вареники лепить! — говорит прабабушка, а когда Маша удаляется, старушка невинно смотрит на внучку, повязывая белым платком седые волосы. Ее глаза, добрые и с хитринкой, улыбаются, и от них расходятся лучи маленьких морщинок. — Ну, Ирочка, сколько уже можно — ребенок до сих пор живет некрещеный! А про музей — это чтобы она всем не понарассказывала, а то будет тебе в школе, как узнают… Не сердись, деточка. Оно не помешает. А Татьяна с Геной согласились быть крестными. Пусть зайдут, надо это отметить.
