— Еще не стрелял.
— Ну-ну, твое дело такое, походишь-походишь — и домой воротишься… охотники! — качнул бородой человек.
— А что?
— Да так, неча вам делать, ну и шалаетесь. Небось, служащий?
Охотник еще веселее ответил:
— Угадал, служащий я. Да ведь и ты тоже вот шалаешься.
— Я по службе. Лесник я. Мне на роду так положено по лесу ходить. Я птиц не бью, жалко. Ружье у меня для острастки. Ихняя птичья доля певчая, за что их стрелять? У меня вот дома дрозд есть, то-есть до чего хорош! — снова заулыбался лесник.
— Что ж, поет?
— Да еще как! Всех дразнит, пересмеивает, чуден — конца нет!
Дятел шумно взмахнул крыльями и скакнул выше, скрывшись за ветвями. Лесник почесал в затылке, нерешительно оглянулся на охотника. Тот предложил:
— Ну, идем вместе, что ли. Я тут и мест не знаю.
— Пойдем, пойдем, мил человек. Как прямо пойдем, так до моей избы и дойдем. Я тебе и дрозда покажу.
Оба зашагали рядом. Лесник, видимо был рад встрече с городским человеком и начал суетливо рассказывать о лесном житье-бытье. Охотник слушал внимательно, иногда отрывисто покашливал. А лесник расходился больше и больше, добираясь до главного.
— Власть наше село забижает, вот что скверно. Прямо хоть и не говори, — наконец, сумрачно сказал он.
— Как же она обижает?
— Так, с лесом. Это тут лес казенный, а дальше пять делянок было обчественного. Ну, а с революцией весь лес объявили казенным, и обчественный туда же ввернули. А по крестьянскому делу лес — ой, как нужон! Мы всем миром и туда и сюда, — никак нет толку, один ответ. "Государственный лес"! — и все тут.
Охотник, видимо, заинтересовался делом о лесе и слушал очень внимательно. Его глаза смотрели под ноги, на мелькавший мох с редкими брусничными зелено-желтоватыми кустиками.
— Теперь одна надежда у нас и осталась — в Москву с этим делом пойдем, там требовать будем. Мы по правде… Как же это так, чтоб власть у нас же да и отобрала лес? Не должно быть!
— Верно, верно, — ответил охотник, — обязательно посылайте в Москву, там разберут.
Меж стволами завиднелся двор, изба — хмурая и древняя.
— Тут я и живу. Заходи, мил человек, поснедаем, дрозда покажу.
В избе было просторно. Охотник снял кепку, сумку, вынул платок, отер им лысину. Потом снял ружье, поставил его в угол. Лесник принес воды из сеней:
— Да ты б умылся, мил человек, небось, устал, лысину — от трешь?
— Это дело, — отозвался охотник и, быстро скинув пиджак, заплескался в свежей струе, выбегавшей из подвешенного на веревке чайника. Лесник тем временем открыл печь, вынул оттуда глиняный горшок, налил в миску жидкого кулеша и поставил миску на стол. Положил две деревянные ложки.
