Он совершенно не ревнует меня к Марции. Как холостяк, я прохожу по другой категории, то есть не являюсь его соперником. Сам он женат, и лишь жена мешает Мэддоксу (по словам Марции) заключить законный брак с Марцией. То ли она католичка и не дает ему развода, то ли находится в санатории для неизлечимо больных и он не имеет морального права развестись с ней. Я уже забыл, где правда, но знаю, что ему очень нелегко. Как, впрочем, и его жене, если она действительно пребывает в санатории для неизлечимо больных.
На этот раз мы пробыли вместе дольше, чем обычно, потому что ехали в одном пригородном поезде. Я случайно вошел в его купе и не спел выскочить незамеченным. Вот он и одарил меня удивленным взглядом, словно никак не мог взять в толк, как мне удалось попасть в столь хорошую компанию.
— Привет, привет, мой юный друг. Это ты?
Я отпираться не стал.
Он кивнул, словно подтверждая мои слова, помолчал, давая себе время окончательно уяснить, кто я такой. Затем спросил, довелось ли мне в последнее время встретить нашу милую крошку.
— Марцию? — холодно осведомился я.
— Кого же еще?
Я ответил, что сравнительно недавно виделся с ней.
— Ты слышал, что натворила наша глупышка? Нет, ты, конечно, ничего не знаешь.
— А что такое-?
— Она оставила в поезде сумочку, вместе с двадцатью фунтами.
— О Господи!
— И, разумеется, со всем содержимым. Но особенно опечалила бедняжку пропажа портсигара.
— Портсигара.
— Чудная вещица. Платина и золото. Но самое печальное заключается в том, что это подарок Хью.
Я уже хотел спросить, кто такой Хью, потому что никогда о нем не слышал, но счел подобный вопрос бестактным. Впрочем, и без вопроса Мэддокс объяснил, что к чему.
— Марция собиралась за него замуж, они даже обручились. Ты его не застал, ты же знаком с Марцией лишь один год.
— Два года, — сухо поправил я.
— Бедняжка, какую она пережила трагедию. Хью был летчиком и они хотели пожениться, как только его переведут в аэродромную службу. И вот при возвращении из последнего рейда его самолет сбивают над Северным морем. Портсигар — это все, что осталось от него у Марции. Хью намеревался написать завещание, он был богат, но, как всякий юный дурак откладывал все на потом. Да, Марции крепко не повезло.
— Не повезло, — согласился я. — Я, конечно, видел у нее портсигар, но она никогда не говорила мне о Хью. Вероятно, ей тяжело об этом вспоминать.
— Это точно. Мне, естественно, она говорила… но тут совсем другое дело.
— Само собой. Сумочку ей уже не вернут?
