— Вот так чудо! Ты… всё… бежишь… ещё… не… остановилась… на отдых…
— Пока нет, пока нет, — ответила крестьянская лошадь и спросила: — А отчего ты, кума, стала задыхаться?
— Стукнулась сейчас о бугор копытом, — ответила помещичья лошадь.
После четвёртого круга помещичья лошадь ничего не сказала, пробежала мимо крестьянской тихо и скромно. Крестьянская лошадь спросила:
— Ты что так кряхтишь, кума?
— Споткнулась только что о пенёк, — сказала помещичья лошадь.
На пятом и шестом круге помещичья лошадь уже не могла догнать
крестьянской. А на седьмом круге крестьянская лошадь догнала помещичью. Догнала, проскакала мимо и спросила:
— Что это ты, дорогая кума, пропускаешь меня вперёд?
— Мне пришла в голову одна мысль, хочу её обдумать как следует, — ответила помещичья лошадь.
А после восьмого круга помещичья лошадь свернула с беговой дорожки, бросилась наземь и принялась усердно валяться.
Крестьянская лошадь спросила:
— Что-нибудь плохое случилось?
— Овод замешался в комариный рой — так больно ужалил, что до костей пробрало. Вот прогоню его, тогда опять побегу — времени хватит.
— В этом ты права, времени хватит, — кивнула головой крестьянская лошадь и побежала дальше.
Весь девятый круг помещичья лошадь прозевала — она стыдливо бродила в кустах, щипала траву.
— Разве настало уже время обеда, благородная подруга? — спросила крестьянская лошадь.
— Да, туман поднимается, живот начало подводить. Передохни и ты, сестрица, до утра успеем кончить, — сказала помещичья лошадь.
— Погоди, погоди чуточку. Вот я сделаю кругов с десяток, а потом ещё с дюжину — я ведь ещё и не согрелась по-настоящему, — ответила крестьянская лошадь.
С того вечера помещичья лошадь перестала хвастаться через меру.
ПОЧЕМУ СОБАКИ НЕ ЛЮБЯТ КОЗУЛЬ
Козуля нашла зимой на дороге пучок клевера и сразу же принялась его есть. Случайно той же дорогой шёл охотник. Увидел он козулю, жевавшую траву, хотел её застрелить.
Козуля ужасно испугалась, стала жалобным голосом просить охотника:
— Охотник, золотко, не стреляй в меня!
— Ничего не поделаешь, придётся застрелить, — ответил охотник.
— Не стреляй, ведь молода я ещё!
— Молода ты или стара, всё равно не спасёшься.
Но сердце охотника не было таким уж злым. Жаль ему стало козули, не застрелил он её. И козуля в великой радости тотчас помчалась в лес, только хвост замелькал меж кустов и деревьев.
Но собаки охотника были гораздо злее самого охотника — с досадой
они увидели, что добыча уходит, покрались следом. В чаще схватили они козулю, повалили её и собрались загрызть. Рычат сами и говорят: — Никуда ты не уйдёшь, козуля. Для нас ты предназначена, нам ты и достанешься!
