— Попей-попей, только осторожно, не хвати лишнего — квас на этот раз чуточку крепковат, — сказал воробей.
Собака пила долго и жадно, потом почмокала языком и тоже покачала головой, ничего не сказала — помчалась во всю прыть своей дорогой.
Затем пришла кошка — она недавно полакомилась куропаткой и её мучила жажда. Увидела она воробья, который предусмотрительно сел на высокую ветку, поздоровалась с ним и спросила:
— Эй, старый родич и друг, ты что тут делаешь?
— Да квас, всё квас, — ответил воробей новой гостье, не спуская с неё глаз, и взлетел на самую верхушку.
— А мне тоже дашь попить? — спросила кошка.
— Попей-попей, только осторожно, не хвати лишнего, квас на этот раз чуточку крепковат, — сказал воробей.
Кошка пила, пила, потом взглянула наверх, сказала медовым голосом:
— Ух ты, батюшки-матушки! Вот квас, так квас. От этого адского питья просто ноги слабеют!
— Ещё бы, я плохого не сделаю, — похвастался воробей и — фьють! — слетел на траву поближе к кошке.
Но кошка была сыта по горло, лишь взглянула на него уголком глаза и рассыпалась в ещё больших похвалах. Похвалив, облизнулась и, мурлыча, отправилась своей дорогой.
В сумерки прибрела к берегу старая лошадь, которая больше не работала — её держали только ради шкуры. Сошла, бедная, ковыляя, с берега, думая свои грустные думы, увидела воробья, пожелала вежливо ему долгих лет и спросила:
— Ну, пичуга, ты что тут делаешь?
— Да квас готовлю, всё квас, — ответил воробей.
— Может, и мне позволишь отпить глоточек? — спросила лошадь.
— Отпей-отпей, только не хвати лишнего, квас крепковат! Ты и так уже слабая и дряхлая, смотри, как бы совсем ноги не отнялись.
Лошадь пила долго, большими глотками, наконец, подняла голову, пофыркала и сказала:
— На вкус недурно. Но только это не квас.
— Как так не квас? Что же это тогда? — рассердился воробей.
— Вода. Прозрачная и чистая вода, — ответила лошадь.
— Вовсе не одна вода — ты только назло так говоришь. Мышь пила — даже рта не могла раскрыть от удивления.
— Она — добрый зверёк, не хотела огорчать тебя.
— И собака пила, тоже от удивления рта не могла раскрыть.
— У неё тоже доброе сердце — не хотела огорчать тебя.
— Даже кошка пила — эта мудрейшая из мудрых среди зверей — и прямо в глаза сказала, что квас хорош! — спорил воробей.
— Кошке ты не очень-то верь, она для того хвалила, чтоб заговорить тебя и съесть в подходящий момент, — сказала лошадь и, снова сунув морду в воду, сделала большущий глоток.
