– Я ничего такого не думал, господин лейтенант, – сказал тихо Биндиг, – я мог бы с таким же успехом взять двенадцатисекторную мишень, но ее не было.
– Кто вы по профессии? – поинтересовался лейтенант.
– Библиотекарь.
– Вы библиотекарь?
– Так точно, господин лейтенант.
– Где вы работали?
– В городской библиотеке.
– А потом военный доброволец?
– Конечно.
Альф щелкнул пальцами. – Вы иначе представляли себе войну, не так ли?
– Я не знаю…, – сказал Биндиг нерешительно, не зная, к чему клонил Альф. Но тот не дал ему договорить.
– Какое у вас школьное образование?
– Гимназия до четвертого и пятого класса.
– Гм…, – произнес Альф, – а потом вы продавали книги?
– Давал на время, – господин лейтенант.
– Да, правильно, давали на время. Вы могли бы стать офицером. Вы все еще можете им стать. Почему вы упускаете такую возможность?
Он задал этот вопрос не слишком серьезно, и казалось, как будто он и не ожидал объяснения, потому что он при этом даже не смотрел на Биндига.
Биндиг ответил: – Думаю, я не гожусь для офицера, господин лейтенант. И потом… в моей профессии тоже есть возможности, чтобы преуспевать…
– Вы это лучше знать. – Альф кивнул без интереса. – Вы в пистолетах, по-видимому, разбираетесь больше, чем в персонажах немецкой истории.
– «Тридцать восьмой» – это великолепный пистолет… Я испытывал уже разные пистолеты. Старый П-08, «Вальтер», бельгийский FN, канадский и русский. Но «тридцать восьмой» понравился мне лучше всего.
– Это дело вкуса, – сказал Альф. Он указал на навозную кучу и попросил Биндига: – Уберите этот портрет. Благодарите Бога, что командир роты здесь я, а не кто-то другой. И теперь у меня есть к вам вопрос.
– Слушаюсь, – сказал Биндиг.
– Вы знаете Науманна?
– Обер-ефрейтора Науманна, конечно.
– Вы были вместе с ним на последней операции. Что там точно случилось с ним? Расскажите мне еще раз.
Науманн был старшим официантом из Штутгарта. Мужчиной, который взорвал мост и который смог улизнуть, когда другие напоролись на позиции самоходных орудий. Тем самым солдатом, у которого случилась истерика во время обратного полета, и которому Тимм выбил пистолет из руки.
Когда Биндиг все еще раз рассказал офицеру, тот покачал головой.
– Науманн снова вернулся. Он пришел ко мне. Его отпустили как здорового. Нервный срыв, это все, что установили врачи. Но он мне не нравится. Раньше он был другим. Согласились бы вы снова пойти с ним на операцию?
– Почему бы и нет? – немедленно ответил Биндиг. – Он всегда был в порядке. У любого могут как-то сдать нервы.
