Наконец она отстранилась и сделала шаг назад. «Спокойной ночи», – сказала она отрывисто.
«Тебе не… С тобой всё в порядке?» – спросил Гарри.
«Всё хорошо. Просто… мне нужно домой. Я позвоню тебе на днях».
«Окей», – ответил Гарри. Было видно, что он хотел сказать что-то ещё или каким-то другим способом заставить её задержаться.
Макензи не дала ему шанса. Она отвернулась и, ни разу не оглянувшись, направилась к двери. Она не замедлила шага, пока не оказалась внутри здания и не поднялась по лестнице к своей квартире.
Что, чёрт возьми, это было?
Хороший вопрос. Зачем она позволила Гарри себя поцеловать? К тому же, зачем она так быстро сдалась и позволила ему заплатить за выпивку?
Неужели, она так отчаянно нуждалась в компании? Неужели, после нагоняя МакГрата она так сильно нуждалась в одобрении?
Она медленно направилась к квартире, больше ни в чём не уверенная. Она не справилась с заданием, которое дали ей Брайерс и Эллингтон (пусть оно и было априори невыполнимым), а теперь ещё и забыла, как общаться с мужчинами, которым она нравилась.
Но хуже всего было то, что где-то в глубине сознания она слышала, как призраки Небраски зовут её домой, завлекая стонами и плачем прошлого, которое сейчас разрушало её будущее.
Не выспавшись, Макензи явилась на лекцию МакКларрена в безрадостном настроении и с опухшими глазами. Она выпила уже три чашки кофе, но пока не добилась этим ничего, кроме расстройства желудка. Ещё одна доза кофеина, и её начнёт трясти. Поэтому она изо всех сил старалась сконцентрироваться на занятии, немного расстроенная тем, что не может в полном мере проникнуться материалом.
Делая пометки, она думала о том, с чем сталкиваются в работе такие люди, как МакКларрен. Она лениво поглядывала на него в перерывах между записями, гадая, как кто-то, видевший за карьеру так много ужасного, мог казаться таким нормальным и логичным. Конечно, работа сказалась на его внешнем облике (МакКларрену было шестьдесят шесть, но выглядел он на все восемьдесят), но у него был великолепный ум, и он казался непохожим ни на кого другого.
Охотясь за «Страшилой», у неё было совсем немного времени, чтобы ощутить, как это, погружаться в тёмные глубины человеческой психики. Тогда она оказалась неожиданно близко к грани, за которой начиналась мгла. Со своей стороны, МакКларрен погружался в эту мглу не один раз; более того, он изучал, анализировал и даже пытался проникнуться сочувствием к самым жестоким убийцам в американской истории. И, тем не менее, вот он стоял перед аудиторией, получал зарплату и платил налоги, как и любой другой человек.
