«Не имею понятия. В ФБР подобными слухами можно уничтожить. Однако о твоём назначении не знал никто, кроме Брайерса, тебя, меня и заместителей директора. Лучшее, на что мы можем рассчитывать, так это на вариант о том, что кто-то подслушал наш первый разговор за кофе».
«Значит, теперь меня все ненавидят?» – спросила Макензи.
«Ненавидят? Нет. Завидуют? Возможно. О твоём прошлом знают все курсанты. Мне кажется, они всё понимают. И, тем не менее… как и сплетни, зависть – неотъемлемая часть карьерного роста в ФБР. И я не думаю, что кому-либо известно о том, что МакГрат дал тебе так мало времени на поиск преступника».
«Словно снова вернулась в старшую школу».
Эллингтон прыснул от смеха: «А на твоём старом месте работы разве было не так?»
Макензи вспомнила Небраску, Портера и Нельсона. И пусть Портер извинился перед ней до её отъезда, общее впечатление от их общения было неприятным. «Твоя правда», – подтвердила она и отхлебнула мартини.
«Кстати, о работе, – сказал Эллингтон. – Я хочу сказать, что я здесь исключительно, как друг».
«Даже так?» – спросила она.
«Да. Начальство до сих пор в сомнениях. Говорят, они считают, что не стоило и затевать этот эксперимент. Они не уверены, что тебе была дана верная психологическая оценка. Они думают, что после дела «Страшилы» ты на грани нервного срыва».
Макензи едва сдержала улыбку. В первые две недели в Куантико она действительно встречалась с психологом. Это были два коротких сеанса, на которых настояли Эллингтон и замдиректора. Посещение психолога не было обязательным, и через две недели она перестала с ним видеться. Она решила, что учёба в Академии была для неё важнее, и душевное спокойствие отошло на второй план.
«Со мной всё в порядке, – сказала Макензи. – Никаких плохих мыслей. Никаких кошмаров». При слове «кошмары», она внутренне содрогнулась. Перед глазами быстро пронёсся образ «Страшилы» во дворе родительского дома и мёртвые объятия отца. Потом всё прошло.
«А ты бы могла ответить по-другому?» – спросил Эллингтон.
«Нет».
«Ну, по крайней мере, ты говоришь честно. Но послушай… если ты считаешь, что мы бросили тебя в бушующий океан, даже не спросив, умеешь ли ты плавать, лучше скажи мне об этом сейчас, а не когда станет совсем плохо».
«Со мной всё в порядке, Эллингтон. Тем более, всё закончится через какие-то тридцать восемь часов».
Он улыбнулся, и их глаза встретились. Макензи отвела взгляд, напомнив себе, что Эллингтон был женат и уже однажды отверг её.
