— Нижний Антиох, — ответил Леон.
— Запрыгивай! — сказал мужчина. — Нам по пути. Я еду в Хардинг. Ты, кажется, вот-вот свалишься, — он открыл пассажирскую дверь.
Леон выдохся. Ноги горели, плюс ко всему, пошел дождь.
— Спасибо огромное, — сказал он, забираясь в грузовик. На приборной панели лежала Библия в кожаной обложке, а из колонок раздавалась музыка «кантри».
— Я Бёрт, — сказал бородатый мужчина. У него был очень добрый взгляд. Его седые волосы были коротко острижены, а лицо было обветренным. На вид ему было лет шестьдесят, или около того. Леон пожал ему руку. — Времени, хоть и больше займет, зато не придется мокнуть под дождем.
— Я Леон. Спасибо вам огромное — тяжело дыша, сказал он. — Иду домой к жене и детишкам.
«А ещё я недавно убил человека и забрал его оружие. Святый боже».
— Страна сошла с ума, — сказал Бёрт с отчетливым южным акцентом. — Не вздумай присоединяться к ним. Говорят, началась война.
— Я ничего не понимаю.
— Ну, значит, вступай в наш клуб. Кучка мудаков из Вашингтона делает то, что должно.
— В них недостатка не будет, — согласился Леон.
— Я думал, всё это только болтовня. Оказалось, нет. Не знаю, чем всё теперь закончится, — он усмехнулся. — Народ, будто кислоты обожрался. Чем занимаешься, Леон?
— Садовник.
— Хорошая работа, — кивнул Бёрт, будто Леон сказал что-то глубокомысленное. — Ты служил? Извини, что спрашиваю.
— Ага. В армии.
— Я тоже. Шесть лет внутри страны. Уволился перед первой войной в Заливе.
— Надеюсь, это всё ненадолго.
— Всё кончится быстро. Народ не настолько туп, как думают в Вашингтоне. Да, есть проблемы, но их можно решить без убийств. Люди скоро это поймут. Вскоре всё наладится. Может, мы даже доживем до конца. Может быть. Но, если то, что говорят по радио — правда — то шансы невелики. Жена всегда говорила, что я смотрю на мир через розовые очки.
— Мир полон ненависти, Бёрт.
— Знаю. Подонки всегда орали громче всех. Рано или поздно, разумные, не отравленные всем этим ядом, люди их заткнут.
— Надеюсь, ты прав.
— Ага — ответил старик и крутанул руль. Через полмили появились синие огни по обе стороны дороги. Грузовик простоял минут двадцать.
Больше, чем чего-то ещё, Леон хотел обнять жену и детей. И чтобы этого дня никогда не было.
Нэшвилл, Тенесси
Джесси Джонсон, человек, который врал самому себе так долго, что уже не отличал правду от вымысла, зарядил 12-мм дробовик и вышел из дома. Он чувствовал себя пуленепробиваемым и причиной тому был не только выпитое «Old Milwaukee»
