Госпожа Бэлкум громко вздохнула. Так всегда трудно быть вежливой с человеком, страдающим от предрассудков.
Господин Бэлкум быстро взглянул на юг, где высились скалы и посреди деревьев можно было разглядеть окно. Он довольно часто смотрел в том направлении, потому что разделял интерес жителей острова, обращенный к загадочной леди, которая там жила и которая никогда не выглядывала из окна.
— Вы заявили, что собираетесь быть с ней тверды? А что сделала эта бедная женщина?
Священник поднялся с места.
— Господин Бэлкум, — сказал он, шмыгнув носом, так как постоянно страдал от простуды. — Я не могу примириться с тем, что на остров неожиданно прибывает женщина в вуали, нанимает с помощью адвоката дом, ее никто не может увидеть без вуали, и она не желает, чтобы кто-либо узнал ее имя. И это все происходит на нашем острове!
— Но у адвоката не возникло никаких вопросов в отношении этой леди. Он сказал, что у нее гладкая речь и приятный голос. Ему известно ее имя, но он не собирается его открывать кому бы то ни было. У банка также не возникло никаких сомнений, когда она там побывала. Из Англии к ним прибыли сообщения, которые сняли все их вопросы, чтобы выдавать ей деньги. Я имею в виду, что в сфере финансов к ней нет никаких претензий. Не секрет, что каждый квартал на ее имя переводится определенная сумма.
— Меня это абсолютно не волнует, — продолжал упорствовать священник. — Она не желает меня видеть…
— Господин Стоджкин, она вообще никого не принимает.
— Но я представляю церковь, — настаивал священник. — Она должна меня принять! Вам известно, что она никогда не появляется в церкви? Почему? Так… не должно быть. Возможно, мы сможем чем-либо помочь ей, дать ей утешение, если она в нем нуждается. Господин Бэлкум, это наша обязанность.
— Она никого не принимает, и сама никуда не выходит. Значит, у нее имеются веские причины, чтобы ни с кем не общаться.
— Я к ней заезжал три раза, и каждый раз ее служанка, которая не говорит по-английски и вообще, по моему, ничего не соображает, объясняла мне, что меня не могут принять. Поэтому я считаю, что пришла пора проявить твердость.
— Не будьте с ней чересчур строги, — продолжал его уговаривать господин Бэлкум. — Мне кажется, она — несчастная женщина и в ее жизни произошла трагедия.
— Я не позволю, — снова начал викарий, но не успев договорить до конца, передумал. В этот момент он увидел, что приближающаяся кавалькада находится на полпути к дому и впереди скачет человек в треуголке. Викарий поспешил скрыться из вида.
