Беззвучно, понуро стояли люди, ещё не освободившиеся от наполнявшего их ужаса, но уже охваченные другим, не менее гнетущим чувством — чувством вины перед тем, ради которого они пришли сюда.
Валялись на снегу затоптанные хоругви, разбитые иконы, билась в сугробе с поломанными ногами лошадь, из конюшни доносился негромкий, но хорошо слышимый в наступившей тишине зов: «Спасите! Спасите!»
Ни один человек не кинулся на помощь к взывающим, никто не пошевелился даже: люди или не слышали, или боялись теперь уже хотя бы малейшим движением отягчить свою вину. Они словно пристыли к земле, беспомощные и кроткие, всем своим видом, своей жалкостью, кротостью показывавшие свою покорность, своё смирение и этой покорностью, этим смирением старавшиеся заменить все те почести, которые они собирались оказать ему — так угрюмо и недружелюбно взирающему на них с высоты паперти.
Даже юродивые угомонились и сникло сидели на ступенях с раскрытыми ртами и выпученными глазами.
Иван вдруг спустился по ступеням к одному из них, присел на корточки, строго спросил:
— Скажи: будет мне удача?
Юродивый сжался, заскулил, как от щекотки, по синюшным губам потекли слюни.
— Скажи, — настойчиво потребовал Иван. — Будет мне удача?
— Дай гривну, — сказал плаксиво юродивый.
— Богатым станешь…
— Дай! — громко и грубо потребовал юродивый и толкнул Ивана в плечо.
Иван не рассердился, только отсел чуть подальше. Снял с пальца перстень, протянул его юродивому.
— Вот — вместо гривны…
Юродивый схватил перстень, зажал его в ладони, даже не взглянув на него, и долго сидел без движения, прижав к животу руку с перстнем.
Иван терпеливо ждал. Юродивый снова заскулил, затряс головой, разжал ладонь и выбросил перстень в снег.
— Дай гривну!
Нищие кинулись к перстню, учинили драку. Васька Грязной проворно сбежал с паперти, плетью, как собак, разогнал их. Нищие беззвучно расползлись в разные стороны — кто-то из них уполз вместе с перстнем.
— Васька! — нетерпеливо приказал Иван. — Сыщи гривну.
Васька Грязной крикнул в толпу:
— Эй, люди, кто одолжит царю гривну?
Из толпы вышел человек, расстегнул шубу, вынул из-под широкого пояса серебряную гривну, протянул Ваське.
— Кто будешь? — спросил Васька.
— Евлогий, купец.
— Год будешь беспошлинно торговать в сем городе, — сказал ему Васька и отнёс гривну царю.
— Вот тебе гривна, — подал Иван юродивому серебро. — Скажи теперь: будет мне удача?
— Гы-гы!.. — засмеялся юродивый беззубым ртом, погладил гривну ладонью и спрятал её куда-то в свои лохмотья.
