Лапша надолго задумался, глядя куда-то сквозь меня. Облизнул губы.
- Дело такое. У меня есть два предложения. Точнее, два шага. В первом случае мы с тобой берем за аксиому, что вся та шизофрения, которой ты мне тут налил в голову - чистая правда. Так?
Я перестал что-нибудь понимать.
- Так.
- Хорошо. Тогда слушай. Нам нужно понять, что конкретно ты умудрился изменить. Трансформаторы, - усмехнулся, - это здорово, конечно, но у меня, если мы разыгрываем первый сценарий, есть инструкции. Ты знаешь философа Бибихина?
- Я... не...
Он послюнявил пальцы, отсчитал несколько листов и отложил.
- Слушай. Техника не хочет иметь ничего общего с грабежом. Техника никогда не притронулась бы сама разрушительно к земле. Она показала свою способность улучшить человека телесно и духовно и помочь природе. Но, может быть, сама, не будучи грабежом, она провоцирует грабеж?
- Что это?
- Вирус. Просто молчи и слушай. Сам просил.
Он огляделся, хмыкнул.
- Ладно. Слушай дальше. Откуда-то, как ледяной ветер, в современный мир просачивается уверенность, что все тихое, робкое, нежное, как ландыши: редкие птицы, мшистые луга, чистые ручьи, нетронутые чувства - обречено; что все это прекрасно и драгоценно, но беззащитно: будет растоптано силой, которая в отличие от всего беззащитного, увековечивает себя, потому что может и смеет взять и, между прочим, взятое распределить. Эта сила - она еще сильнее оттого, что смеет взять и технику, применить ее таким способом, каким сама техника, пока она остается техникой, никогда бы не посмела, - не только грабит, она умеет и награбленное поделить, раздачами привлекая миллионы. Понял да? Экзистенциальный торрент-трекер.
Лапша усмехнулся.
- Ее стиль, - вернулся к чтению. - Есть стиль как раз те высказывания с восклицательным знаком, третий тип их, никогда не встречающийся в подлинной науке и технике: повелительный императив. Эта сила еще в древнем Риме назвала себя империей.
- Лапша, - я так растерялся, что даже забыл про срочность и важность своего дела.
- Что ты несешь?
- И то, что в современном мире так часто повторяется слово с тем же корнем и в том же смысле, - не дань истории, не прихоть публицистов, не преувеличение и не иносказание. Слово грубо называет реальность, которая хозяйничает на планете, может быть еще скрытнее и глубже, чем замечают публицисты. Империализм личности, империализм человека - за разными империализмами, надо думать, стоит какой-то один, засевший так глубоко, что наши слова его не достают, их в принципе не хватает. Действующее начало постоянно в работе - и не дает на себя действовать; пользуется наукой, само от научной хватки ускользая. Наука перед ним слепа.
