- Доброе утро, Цезарь Геннадьевич!
- Доброе.
- Доброе утро, цезарь Геннадьевич!
С другой стороны Цезарю нравилось, что есть такой вот, пусть и маленький, ограниченный стенами управления мир, в котором он может чувствовать свою силу. Подключены здесь меньше половины сотрудников, и на них (хоть где-то!) здесь чаще всего смотрят искоса. Ларин прошел в свой кабинет, сел за стол, но не успел и компьютер включить, как в дверь постучали.
- Входите!
Заглянул Климов. Высокий, плотный, черноволосый, без лишних движений. Хороший парень.
- Цезарь Геннадьевич, доброе утро! Можно?
- Что такое?
- К вам тут посетительница. Обязательно требует начальника. Мы бы это, могли, но вы же знаете сволочей скшных, потом не слезут.
- Знаю, знаю.
- Разрешите пригласить?
- Давай.
Прошло чуть больше минуты и в дверь опять постучали.
- Можно, Цезарь Геннадьевич?
- Пригласи.
В кабинет вошла страшно худая женщина с фиолетовыми кругами под глазами.
- Здравствуйте, - выдохнула, прошла и сел на стул без приглашения, будто еле стояла на ногах.
- Климов, свободен!
Когда дверь за Климовым плотно закрылась с обратной стороны, женщина пристально посмотрела на Цезаря и спросила:
- Вы здесь начальник?
- Да, что-то вроде того.
- Вы полицейский, следователь?
- Да.
- Я хочу, чтобы вы помогли мне. Я расскажу. Мой муж был болен. Он погиб недавно... ушел, в связи с медицинскими... в связи с показателями. Его с нами больше нет. Врачи ничего не могли сделать. У Максима был рак. Знаете, вот кругом прорывы в науке и технике, десятый, или уже какой там «Сокол» за океаном, мы все входим в двадцатки и десятки развитых стран, и эта штука... Эта хренотень в наших головах как бы говорит, что мы больше не должны переживать... переживать о физиологии, понимаете? Тело больше не имеет значения. Слышали?
Цезарь промолчал.
- Но с раком ничего никто сделать не смог. Рак сожрал моего Максима. Понимаете, вообще никто не мог и не смог бы ему помочь, его сожрало собственное тело. У нас... у нас сын, был сын...
Женщину трясло от подступающих слез.
- Мой сын покончил с собой.
Цезаря ситуация раздражала, с одной стороны, просто так взять и выгнать дамочку не очень прилично, но она сидит, и просто сжирает его время. Зачем, почему? Почему идиот Климов не опросил.
- Мой сыночек бросился из окна и разбился. Его больше нет со мной. Его убили!
Началось. Этого и следовало ожидать, ладно, горе и все такое, конечно, но нужно же понимать, о чем и с кем пришла разговаривать. В голове Цезаря вдруг заскулил несчастный пес, а потом схватило больной зуб. Твою мать. Он отвлекся, и, кажется, пропустил какую-то реплику гостьи.
