Я яростно оторвала корочку хлеба, свернула спальный мешок и ушла в другое стойло, не хотелось находиться в ее обществе больше, чем необходимо. Амбар стонал от ветра. Снаружи кудрявые овцы собрались под навесом, стряхивали воду с ушей. Я развернула спальный мешок и легла, слушала, как дождь хлещет по стене амбара. Так было, пока глупый кот не устроился комком у моего плеча, заглушив все звуки своим урчанием.
* * *
Я проснулась от вопля петуха утром. Мышелов ушел ночью, но оставил на моем плече слой серой шерсти. Я села, отряхиваясь. Арлен еще храпел, и я тихо пробралась мимо их стойла, вышла из амбара, чтобы умыться в ручье.
Я была удивлена тому, что проснулась не первой. Мона была у ручья с Хелли. Ее золотые волосы висели мокрыми на спине, она держала контейнер, куда Хелли загружала склянки молока. Хелли говорила с ней, Мона хмурилась. Я подошла, и она кашлянула, взглянув в мою сторону, перебивая женщину.
— Благодарю, Хелли, — Мона отдала ей контейнер. Хелли поставила его в судок в ручье, поприветствовала меня и пошла к дому, вытирая о фартук бутылку молока.
— Что это было? — спросила я.
— О, просто разговор, — она взмахнула рукой. — Она предложила нам завтрак.
Хелли решила исправиться за нехватку горячего ужина, погнала нас за стол на завтрак из яиц, гренок с маслом, черники, горячих бисквитов с мой кулак размером. Она отказалась от наших денег, сказав, что лишь выражает гостеприимство, упущенное ночью. Ягненок прыгал по комнате, блеял и стучал копытцами, пока Хелли готовила ему молоко. Призма сверкала в лучах утреннего солнца, бросая осколки радуги на стол. Один такой упал на чашку Моны, и она отодвинулась, кривя губы.
После завтрака мы убрали со стола и поблагодарили Тофера и Хелли за доброту. Ягненок проводил нас до двери, лизал росу с травы. Мы попрощались, закинули сумки за плечи и направились к туманным холмам.
— Что ж, — сказала Мона, когда домик пропал за холмом. — Этот вес нам тащить на себе, — она поправила сумку. — Нужно съесть эти головки сыра. Они тяжелые.
Я обдумала, что нам дали Тофер и Хелли.
— Лучше съесть консервы. Банки потом пригодятся для добычи.
— Какой добычи? — спросил Арлен. — Я думал, мы не можем охотиться в Сильвервуде.
— Не можем. Мы будем ставить силки, когда попадем в лес. Мы будем достаточно далеко, и наш дым не заметят.
— Что? — Мона искренне удивилась. — Ты все еще собираешься ставить силки?
— Конечно, — я взглянула на нее. — Ты же не думаешь, что пары банок и головок сыра хватит на весь путь к озеру?
