Стюарт снова вспомнил про поддельные изумруды, но ничего не сказал.
– Значит, он был хорошим мужем.
– Полагаю. Он был… бессильным. Доктор сказал, что всему виной его сердце, но я думаю, что это легкие. Он постоянно кашлял, а кожа временами синела. Было ясно, что он умирает.
– Это ужасно… – вздохнул Стюарт.
Шарлотта кивнула. Глаза ее стали печальны.
– Пьетро говорил, что ему почти не больно, но когда он оказался прикованным к креслу, было очень трудно.
– Я имел в виду, быть женатым на тебе и в то же время бессильным, – пояснил Стюарт, подавшись вперед и целуя ее. – Я бы уже через месяц перерезал себе горло.
Шарлотта зарделась. Она была такой красивой, когда краснела!.. Стюарт вдруг осознал, что раньше не видел ее такой.
– Но он… возможно, мне не следует говорить, поскольку он мертв. Но Пьетро очень остро ощущал свою потерю. Он не требовал от меня верности. Мало того, наоборот. Ему нравилось… наблюдать.
– И его не хватил при этом удар?
Стюарту стало не по себе при мысли о Шарлотте в постели с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы кто-то при этом за ними наблюдал. Ему сразу захотелось плюнуть на могилу старого развратника.
– А мужчины знали, что он подсматривал?
Шарлотта еще гуще покраснела.
– Некоторые. Кому-то это нравилось, кто-то хвастался своей мужской силой перед беспомощным стариком.
– Шарлотта… – Он поколебался. – Тебе… тебе это нравилось?
Она снова стала печальной.
– Не особенно. Потому что я знала, что он смотрит, и это становилось спектаклем, долгом, который я ему выплачивала. Он показывал на мужчину и спрашивал, не хочу ли я соблазнить его. Рано или поздно мне приходилось соглашаться. Это стало его единственной в жизни радостью, особенно последние несколько недель. Никто никогда не обольщал меня.
– Итальянцы – сумасшедшие, – объявил Стюарт, решив, что с него довольно. Ее прошлое – это ее прошлое. И никто не в силах изменить его сейчас. Нет смысла волноваться насчет этого, и нет никаких причин узнавать подробности.
– С того момента, как я тебя увидел, я не мог думать ни о чем, кроме того, как обольстить тебя, и если бы кто-то хотел подсматривать за нами, я выколол бы ему глаза.
– Это совсем другое, – смущенно согласилась Шарлотта, обнимая его. – И об этом будем знать только мы с тобой.
«Так будет всегда», – безмолвно поклялся Стюарт.
Она подняла лицо, и он поцеловал ее, а потом прижал к себе. Казалось единственно правильным просто лежать здесь с ней, и Стюарт признался себе, что хотел этого почти так же сильно, как овладеть ею. Для него это было крайне необычным.
