К концу речи Сталин что-то недовольно прогудел, не вынимая трубку из рта.
— Подождите, товарищ Маленков, — он взмахнул рукой в сторону карты. — Вы делаете очень ответственное заявление, — вождь встал в полоборота к нему. — Потеря плодородных земель Украины нанесла сильный, я бы даже сказал убийственный, удар по советской экономике. С обеспечением хлебом населения складывается просто катастрофическая ситуация... А вы говорите, что несколько недоделанных колхозов в Казахстане смогут заменить Украину? Мы так вас поняли, товарищ Маленков?
Даже невооруженным глазом было видно, что он недоволен столь скоропалительными заявлениями. Все это время Маленков судорожно дышал, не смея опустить глаза.
— Товарищ Сталин, по расчетам ученых..., — начал он, одновременно пытаясь ослабить тугой узел галстука. — … Урожайность зерновых культур может составить около 300 — 400 центнеров с гектара...
Сталин резко отвернулся от карты и подошел к небольшому столику, на котором лежали его записи. Отодвинув в сторону несколько пожелтевших папок он вытащил на свет лист, текст на котором был полон пометок синим карандашом.
— Значит, вы товарищ Маленков утверждаете, что ЗАТО Казахстана смогут дать около 400 центнеров зерна с гектара? — характерный акцент вновь ярко прорезался в его речи. — Такие заявления некоторые товарищи назвали бы очковтирательством или даже откровенно лживыми! — произносил это все он неторопливо, словно тщательно обдумывал. — 400 центнеров с гектара! А знаете, товарищ Маленков, какова была средняя урожайность зерновых в Советском Союзе в 1940 г.? — Маленков дернулся было рукой во внутренний карман, но рука не дойдя до него обессиленно упала. — Я зачитаю вам... Вот! Около 10 центнеров с одного гектара собирали советские колхозники в 1940 г. 10 центнеров! Не 100, 50 и даже не 30 центнеров, а 10...
В течение следующих нескольких минут Маленков услышал слова, которые могли означать что угодно — и отсроченный приговор, и еще один шанс...
— Идите товарищ Маленков. У вас есть время доказать нам свою правоту, — слова падали словно камни. — Идите, — вновь повторил Сталин, заметив, что Маленков продолжает стоять у стола.
Скованной походкой тот подошел к двери и вышел из кабинета.
— … Зачем ты его так Коба? — Сталин удивленно посмотрел на собеседника, которого вряд ли кто мог заподозрить в излишней мягкости к оппонентам. — Ты же тоже видел, что принес Смирнов... После этого, мне кажется, вырастить такой урожай будет детской шалостью.
