— В принципе можно, — немного подумав, согласился техник, — но смотря для чего это нужно. Если для того, чтобы сразу же утащить за свой верстак и использовать — так мы сплошь и рядом так поступаем. А если для того, чтобы унести домой и отравить кого-нибудь, — вряд ли.
— А почему?
— Цианид — очень летучий, он кипит при 20 градусах по Цельсию. Разлагается быстро. Поэтому его и хранят в герметичной укупорке. А как разгерметизируешь, так он начинает превращаться в поташ. Помните, в книжках про послевоенное время писали, что при отсутствии мыла поташ использовали для стирки и мытья полов? Видите, насколько безвредным становится цианид. Так что или использовать его сразу, или красть запаянную ампулу целиком.
— А может сотрудник Института расписаться за ампулу, якобы для работы, и вынести ее с собой?
— Может, — улыбнулся техник. — Но всегда есть риск, что попадешься под внеплановую проверку. Ядовитые вещества выдаются не ученым, а техникам и лаборантам, которые проходят соответствующий инструктаж и имеют сейфы, где и должны держать эти вещества. За ампулу отвечает тот, кто за нее расписался. И он должен ее сдать обратно после того, как использует цианид. Вот, — он открыл другой журнал, — списание ампул. Комиссионно и с подписями. Из двадцати семи выданных обратно вернулись двадцать три, четыре находятся у лаборантов.
— Мы можем сейчас это проверить? — спросила она с надеждой.
— Пожалуйста, — пожал плечами техник. — Пойдемте.
За полчаса они обошли четыре лаборатории, за которыми числились четыре невозвращенные ампулы с цианидом. Все четыре оказались на месте. Совпадало все: и номера, и подписи, и даже бумага в клеточку, наклеенная на ампулу.
Судя по всему, ампула, обнаруженная рядом с мертвым Галактионовым, была не из Института. Тогда откуда же?
Настя взялась за листки по учету кадров, заполненные теми, кого она подозревала. Попробуем подойти к поискам источников цианида с другой стороны.
Он смотрел в спину Каменской, выходящей из лаборатории, и пытался унять сердцебиение. Он так и знал, что доберутся до Галактионова. Иначе с чего бы они вдруг начали проверять возможности утечки цианида? Но как же они догадались, что между Галактионовым и Институтом есть связь? Как? Где он допустил ошибку?
Спокойно, сказал он себе, не паникуй. Убийство Галактионова не раскрыто, стало быть, милиция продолжает искать, откуда вынесли синильную кислоту, которой его отравили. Вот они и ищут. Где используют кислоту, там и ищут. Потом куда-нибудь на кожевенную фабрику пойдут, потом по фотоателье пробегутся. Спокойно, все нормально. По делу Войтовича главный — тот майор, Коротков, кажется, а девчонка у него на подхвате, все сидит в уголке, молчит, вниз ходит гостей встречать. Может, практикантка какая-нибудь. Молоденькая совсем. А по Галактионову ей поручили проверять все учреждения, где применяется цианид. Вот и все. Чем милиция от научного учреждения отличается? Да ничем, только погонами. У нас по одной теме ты можешь быть руководителем авторского коллектива, по другой — научным консультантом, а по пяти другим — соисполнителем. Каждый научный работник участвует не меньше чем в пяти темах. Так же и оперативники: по одному делу ты — шестерка, по другому — тебе что-то поручают, какой-нибудь самостоятельный кусочек дают, но все равно каждый сыщик работает одновременно по нескольким делам. Вот так, и не надо паниковать.
