Однако, чтобы встретиться вновь с Мариэттой, я ждал, когда моя мать пустится со мной в объяснения, которых, по всей вероятности, она никак не сможет избежать, но мало-помалу из-за ее сдержанности я становился все более агрессивным, и мне стоило много сил, чтобы не сорваться… Дело в том, что, не имея никаких сведений о моей любовнице, я был обеспокоен ее молчанием и иногда спрашивал себя, как она выносит мое внешнее безразличие. Не оттолкнул ли я ее совсем от себя? Бедная девушка! Теперь я жалел ее. Я представлял себе, что она ждет меня, как прежде, не решаясь написать мне только из страха, как бы кто-нибудь не перехватил письмо. А может быть, она уже написала мне… Как это может быть? Конечно, написала! Эта мысль сначала озадачила меня, а потом позволила ощутить какое-то смутное удовлетворение, так как раз я допускал, что Мариэтта отправила мне письмо, не все еще было потеряно… Как я не подумал об этом раньше? Но тогда, значит, мелькнуло у меня в голове, мать непременно прочитала это письмо. Так вот почему она молчит!
Я больше не сомневался… Вот почему, вместо того чтобы развязать одну из тех ссор, в которые она всегда привносила столько ярости, «патронша» ждала теперь своего часа и не обращала на меня никакого внимания, словно меня вообще не существовало… Мне казалось, что я ловко веду игру, а на самом деле меня из нее исключили… меня считают за пустое место… Это значит, что Мариэтта должна была играть против «патронши» и защищаться… Еще чего! Я внезапно увидел, какой я подвергаюсь опасности, и, отбросив прочь все хитрости, тут же отправился к Мариэтте, чтобы подготовиться к назревавшим событиям.
— Скажите на милость! — произнесла Мариэтта, увидев меня. — Это ты?
Она собиралась уходить, и я в первый момент подумал, что все уже кончено, так как, вместо того чтобы остаться в моих объятиях, она отстранилась и сказала:
— Нет, Клод… Оставь меня! Что тебе от меня нужно?
— Нужно, чтобы ты не уходила, — тут же ответил я.
Она покачала головой.
— Послушай, — снова начал я, — прости меня… Но то, что было, то прошло… Я был не прав.
— Вот тебе раз!
— Да, поскольку я признаю свои ошибки, ты сними свою шляпу… Ты не хочешь? — И я нежно обнял ее за талию. — Мариэтта, — сказал я, прижимая ее к себе, — любимая моя… Ты ведь сейчас никуда не пойдешь, правда же? Ведь не пойдешь? Посмотри на меня… Будь милой… Видишь? Я вернулся первым.
— Да, — просто произнесла Мариэтта.
Она бросила свою шляпку на стул и, не отвечая на мое желание, машинально подалась вперед, закрыв глаза.
