Утром 30‑го мая началась шестичасовая артподготовка;
в 12 часов поднялась пехота передовых дивизий и в сопровождении танков атаковала первую линию обороны группы Армий «Центр»;
через 3 часа, как и предусматривалось планом операции, атакующие части достигли второй линии.
И вот здесь план дал трещину. Немецкая артиллерия всех калибров до 280 мм включительно, обрушилась на наступающих. Наша артиллерия частью не доставала до артпозиций противника, частью совершала перебазирование, а та часть, которая попыталась противостоять немцам в контрбатарейной борьбе, в этом не преуспела. Авиация оказалась придавленной к земле низкой облачностью в районе наступления. А те летчики, которые решились на вылет, существенно повлиять на эффективность немецкой артиллерии не смогли. Да и в ПВО немцы значительно усилились: советские самолеты встречали многослойным массированным огнем.
Итог: большие потери в личном составе и технике дивизий первой линии и отступление на исходные позиции.
Оганян сделал вывод, что немцы очень творчески и быстро переработали опыт боев на Украине и сумели найти способ противодействия советскому наступлению. Хотя большинство офицеров склонялось к продолжению наступления на следующий день после перегруппировки, Оганян принял решение сделать паузу. Правда, пришлось объясняться сначала с Жуковым, потом даже со Сталиным. Ведь 2‑ой Белорусский Рокоссовского наступал и, несмотря на приблизительно такие же потери, продвинулся вперед. Ввиду отсутствия соседа справа, Рокоссовский вынужден был расходовать резервы на прикрытие оголенного фланга. Но Оганян был тверд в своем решении и обещал через сутки догнать соседа слева.
31‑го мая Фронт провел замену дивизий первой линии, отведя потрепанные в ходе наступления в первый день в третий эшелон, и резерв. Но это было логично и прогнозируемо и своим штабом, и немецким. Главное было не в этом. Оганян срочно перекинул из‑под Минска из фронтового резерва артдивизию прорыва из Особого Гвардейского Корпуса генерал — майора Морозова.
Штаб дивизии прибыл уже под утро 31 — го мая. Встающее солнце он, начальник артиллерии Фронта и генерал Морозов встретили, склонившись над расстеленной на столе картой.
— Вот такие у нас дела Вячеслав Владимирович. Очень надеюсь на Вашу помощь, — продолжал беседу Оганян, обращаясь к комдиву.
— Сделаем. Не вопрос. Думаю, есть смысл использовать нашу отработанную схему. Добавьте к моим трем полкам еще три — будут работать по нашим целеуказаниям. Плюс при перемещении как минимум три полка будут работать по позициям немецкой артиллерии, — ответил тот.
