Я не знала, что делать: может, они хотят быть вместе, а я им нужна для прикрытия, чтобы все выглядело респектабельно, а может, Энди вовсе не гей и не хочет оставаться наедине с Карло, опасаясь, что тот прыгнет на него. В самолете я сидела между ними, чтобы все выглядело нормальным. Я чувствовала себя неловко, потому что они явно не желали разговаривать друг с другом, и мне приходилось поддерживать сразу две беседы, говоря чуть ли не одновременно с одним и с другим. Я была немного взвинчена и начала путать, с кем и о чем говорю. Сказала Энди, что никогда не была в Венеции, хотя темой нашего с ним разговора была площадка для парковки на период работы. Надеюсь, он не подумал, что я спятила.
По прибытии в Глазго я решила ретироваться и пойти в конференц-центр проверять всевозможные детали. Так что, когда Карло опять завел речь про знакомый ему ресторан, я предложила пойти туда втроем. На этот раз уже оба, и Энди, и Карло, посмотрели на меня косо. Я понятия не имела, что происходит, и решила по мере сил разрядить обстановку, чтобы не быть «засохшим лимоном на свадьбе», кажется, так говорят? Неважно, во всяком случае, мне не хотелось брать на себя ответственность за нелепую ситуацию. Мы с Энди пошли в конференц-центр, и все прошло гладко. Энди почти весь день был как-то странно молчалив. Я подумала, что, может, он злится на меня из-за того, что я нарушила его планы на вечер с Карло, но ведь он даже не знал, что Карло решил ехать с нами. Нет, не думаю, скорее, он молчал, потому что не знал, что сказать, ведь поездка получилась такая сумбурная.
Мы встретились втроем в очень симпатичном ресторане, но ужин прошел напряженно. Карло то и дело сбивался на итальянский, видно, он считает, что выглядит сексуально, когда говорит на своем родном языке, и хотел показаться Энди в лучшем виде. Я не хотела отвечать ему по-итальянски, потому что Энди мог подумать, будто я хочу пустить пыль в глаза, но и не могла быть бестактной с важным клиентом, и пыталась попеременно говорить то по-итальянски, то по-английски, в результате чего моя речь была невразумительной и для одного, и для другого. Энди вообще почти ничего не говорил, наверное, потому что с ужасом думал об обратной поездке. Ни один из них во время ужина к другому не обращался. Я ужасно нервничала, ощущая себя не то помехой для них, не то какой-то дуэньей при Энди, и болтала не закрывая рта на протяжении всего ужина. Три человека — не самое удачное число для встречи, решила я, у меня не было ни минуты отдыха. Бог знает почему в народе так любят троицу, для меня ужинать с двумя людьми, которые не желают говорить друг с другом, — наказание, ну что тут хорошего, когда ты изо всех сил стараешься создать непринужденную обстановку, а они не желают общаться!
