ЧУВСТВО ШОССЕ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ
Не имеет значения, как оно называется.
Да, Джордж оказался весьма специальным администратором. Только теперь этот расклад уже никак не исправить, поезд давно ушёл. Зато он, Джордж, знает и помнит чувство шоссе. В незабываемые репинские времена, когда они вместе с Бобом жили в одной палатке, Джордж этим чувством пропитался сильно и до предела. Даже навсегда. В чём же заключается это чувство?
Объяснить невозможно. Но если когда-нибудь летом, рано утром, вы окажетесь на Приморском шоссе и где-то недалеко будет тихо просыпаться, освещённый утренним солнцем залив, и мимо вас будет проезжать большой автобус с туристами, и вы помашете им рукой, и покажете «V», и если хотя бы некоторые из тех, кто едет в автобусе, также помашут вам в ответ – вот это и есть чувство шоссе.
Да, его невозможно объяснить – равно как и непрекращающегося ни на секунду пересечения потоков и направлений, и слияния неслияемого, и продвижения к невидимому, и хриплого дыхания старого крокодила, и золотые рассветы Окемуна, и дуэли старых голландских парикмахеров в горле розовой сойки, и кофейный голос игуаны, и бесконечный, привольный, счастливый полёт над рекой без берегов.
Однажды они втроем – Джордж, Боб и Валера Обогрелов – гуляли в местах своего компактного проживания – Алтайская улица, улица Типанова, улица Ленсовета, тамошние дворики и садики.
Забрели на угол улиц Типанова и Ленсовета. Где-то в тех же краях обитал тогда и Александр Розенбаум. Джордж в то время зачем-то ещё учился в Первом медицинском.
Был ли он лично знаком с Баумом? Да, наверное, немного был. Как раз в момент нахождения Боба, Джорджа и Валеры на углу двух вышеназванных улиц, неподалёку от магазина «Спорттовары», рядом с автобусно-троллейбусной остановкой, кто-то из дивной троицы затеял милую и славную игру. Заключалась она в следующем: один из них падал с воплями на проезжую часть улицы и размахивал руками. Похоже, что такого рода экспириенсы проводились милейшей компанией неоднократно. Джорджу запомнился только этот эпизод, да даже и не само по себе падение на проезжую часть и не сопутствующие ему дикие, несусветные вопли – эка невидаль! – как удивлённый – озадаченный – протестующий – недоумённый – возмущённый взгляд Александра Яковлевича Розенбаума, оказавшегося тогда там же. Не на асфальте, разумеется, а на остановке.
АКВАРИУМ, кстати, тогда только-только начинался. Проблем у молодой группы было более чем. И группы-то ещё тоже не было. Ей только предстояло родиться.
