— Но кто же была эта женщина, которая допрашивала вас в военкомате, не из КГБ ли она? — спросил он с деланным сочувствием и заговорщически переглянулся с другими врачами.
Неужели он считает меня таким дурачком? — подумал я и ответил:
— Мне не сказали, кто она такая, и мне об этом ничего не известно.
— Ах, ну да, конечно, — спохватился он, словно случайно, по ошибке задал мне такой нелепый вопрос.
Впоследствии я имел возможность убедиться, что многие больные считают себя преследуемыми со стороны КГБ, утверждают, что их помещение в психбольницу — дело рук КГБ. Там, где в их памяти оказываются провалы и они не могут найти логической связи между предшествовавшим и последующим, находится простое объяснение: козни КГБ. (Например, один инженер объяснял вмешательством КГБ тот факт, что, когда он, находясь в командировке в другом городе, почувствовал себя плохо, и какие-то незнакомые люди посадили его в первый попавшийся поезд, в Москве на вокзале его встречала жена, непонятным образом узнавшая о его приезде, а его записная книжка, которую, как он точно помнил, он оставил в номере гостиницы на столе, оказалась почему-то у жены. Другой больной, графоман и шизофреник, рассказывал мне, что КГБ не только не допускал печатания его стихов, которыми он непрерывно наводнял редакции, но и установил за ним такую слежку, что даже когда он, например, опускал монету в телефон-автомат и монета проскакивала мимо копилки и выпадала обратно, то в трубке раздавался нормальный гудок — это КГБ хотел проверить: воспользуется он этим, чтобы позвонить таким недозволенным способом или не воспользуется. Разумеется, КГБ ко всем этим историям совсем не причастен, но любопытно мнение об этой организации, которое живет в умах.)
Но вернусь к разговору с ассистентом профессора.
— Скажите, пожалуйста, — спросил он, — а вы, прежде чем подать ваше заявление о выезде, справлялись о том, какие существуют законы на этот счет?
— Да, я специально интересовался этим. Советские законы обходят этот вопрос молчанием. Они не говорят ни да, ни нет. Зато в подписанной советским правительством Декларации прав человека ясно говорится, что каждый человек имеет право уехать из своей страны и изменить подданство.
— Вы, наверно, очень остро переживаете несправедливость?
— Да, я не выношу несправедливости. Так же как и неволи, — я показал на решетку.
— К сожалению, мы ничем не можем облегчить вашу участь. Вам придется пробыть здесь по крайней мере месяц. Потому что ваш случай очень сложный и вас будет смотреть сам профессор.
