, то есть вымысел. Все это в полной мере относится к философскому творчеству самого Витгенштейна, и в этом смысле показателен упрек, брошенный Расселом в письме от 1912 года, где он пишет, что в ответ на требование предоставить исчерпывающую аргументацию Витгенштейн ответил ему, что это нарушит красоту его изложения. Витгенштейн подчеркивает, что искусство – важный источник истины, и отмечает поразительное сходство между философскими и эстетическими изысканиями. Он сравнивает самого себя с художником или архитектором. В этом он был далеко не одинок: многие другие тоже видели сходство между философией и искусством. Даже Рудольф Карнап, который скорее относил философию к наукам, в предисловии к «Логическому построению мира» (1928) подчеркивает сходство между позицией логического эмпиризма и идеологией современного искусства и архитектуры.
Многих философов можно узнать по стилю. Кант, Гегель, Ницше, Витгенштейн, Хайдеггер, Адорно, Деррида, Куайн и Дэвидсон обладали настолько индивидуальным стилем, что необязательно было видеть обложку, чтобы безошибочно угадать их произведения. Карл Ясперс указывал, что между формой и содержанием высказывания у всех великих мыслителей существует неразрывная связь. Как у великих писателей и художников, так и у великих философов есть собственный стиль, хотя, безусловно, не он делает этих философов великими. Философия и стиль так тесно связаны, что трудно себе представить, чтобы философ вдруг изменил своему стилю. Кантова «Критика чистого разума» (1781) не могла быть написана в стиле Гегеля, а «Феноменологию духа» (1807) Гегеля трудно представить написанной в стиле Канта. «Бытие и время» (1927) Хайдеггера невозможно переписать в стиле Куайна, а «Слово и объект» Куайна нельзя было бы написать в стиле Хайдеггера. Эти философские произведения можно «перевести» в плоскую, практически лишенную стиля прозу, но в этом случае они потеряют так много, что от исходного текста мало что останется. К примеру, если перевести диалоги Платона или афоризмы Ницше в виде сухих, формальных тезисов, у читателя сложится совершенно иное представление об их философии. Вместе с тем стиль не настолько важен, чтобы вне стиля авторов этих произведений попросту не существовало, чтобы они не могли вступать в диалог с другими текстами. И хотя стилистически Куайн и Деррида отстоят друг от друга так далеко, как это только возможно, их тексты могут «говорить друг с другом».
