Остров оказался не особенно гостеприимным. Непроходимые заросли шиповника и дикой смородины то и дело преграждали путь. Но терпение и упорство пришельцев тут же вознаграждалось — всего несколько шагов, и перед ними открывался новый, просто до боли прекрасный вид. Только кисть художника смогла бы передать эту красоту!
Путники добрались до каменистой гряды, пересекавшей весь остров. Белокаменный остров лежал перед ними как на ладони.
— Одноглазый Сильвер! — воскликнула Катрианна. — Одноглазый Сильвер! — Мне хочется остаться здесь на всю жизнь.
— Мы заложим здесь поселение, Катрианна! — торжественно заявил Одноглазый Сильвер и по-хозяйски оглядел остров. — Мы ведь люди северо-восточного побережья, и здесь мы разобьем свое поселение.
На северо-востоке острова под сенью отвесной скалы они обнаружили чудесную долину. Одноглазый Сильвер снял рюкзак и положил его на землю, снял шляпу и стряхнул попугая себе на плечо. Он выпрямился, но опустил голову.
— Земля Белокаменного острова! — сказал Одноглазый Сильвер серьезно и с достоинством. — Бог видит, что ты не истекаешь молоком и медом. Морские ветры и буйные волны тебе братья и сестры; пусть же сыном тебе будет страшный пират, крещенный на это в штормах Мирмагонии. Склоняюсь перед тобой, но склоняюсь и перед батюшкой Фельсландом и из уважения к вам называю этот уголок Новым Фельсландом — ого-ого-гоо!
Он бросил шляпу в траву. И тут же из шиповника выскочил заяц, встал на задние лапы, поднял уши и уставился на страшного пирата. Катрианна и Мальвина дружно взвизгнули, заяц неуклюже сделал несколько шагов в сторону и пустился бежать, сопровождаемый визгом девочек.
— Бр-раво, пр-реисподняя, бр-раво! — зарокотал попугай Плинт и в восторге взлетел на верхушку рябины, а страшный пират заложил руки за спину и шаг за шагом обошел всю территорию. Закончив это дело, он деловито потер руки и принялся развязывать рюкзак.
В долину не проникало ни малейшего дуновения ветра, солнце пекло нещадно. Но Одноглазый Сильвер не обращал никакого внимания на пот, обильно орошавший каменистую землю Нового Фельсланда. Вскоре в долине выросла заботливо поставленная лачуга-палатка, из широких камней был сооружен очаг. В пещере под скалой — образован прохладный погреб.
— Ого-го-гоо! — ликовал страшный пират, оглядывая дело своих рук, и скалы многократно ликовали в ответ. Он гордился своим творением ничуть не меньше, чем Иегова на шестой день сотворения мира.
