Гена. Геннадий Светличный. Один из многочисленных помощников Титова. Не правая рука, но человек приближенный. Об этом сама Алиса знала от Алекс. По совместительству, Гена числился в воздыхателях последней. У молодых людей были странные отношения, с одной стороны, близко к себе его Саша не подпускала, с другой, прямо тоже не посылала.
Когда Алиса пожурила ее за такое поведение, только отмахнулась. Правда и Геннадий не вел себя как завоеватель, жаждущий, чтобы его крепость сдалась. Он давал ей право выбора, возможность самой решить – хочет ли она быть с ним. Он хотел.
– Перепутал? – среднего роста молодой человек с милым, даже может слишком слащавым лицом, подошел к растерянной Алисе, поставил кофейный стакан на стойку.
– Нет. Я вернулась раньше, – Алиса моргнула несколько раз, пытаясь придать лицу выражения не такой потерянности.
– А Алекс? Она тоже тут? Вот будет сюрприз, Константин Львович будет рад, – он улыбнулся подруге своей подруги, искренне желая, чтоб его слова были правдой.
– Нет. Алекс… – Алиса осеклась. – Гена, Алекс пропала… – может, если рассказать ему, он сам возьмется сообщать новость своему начальнику?
– Что значит пропала? – Гена резко выпрямился, вырастая в момент на полголовы. – Что за шутки, Алиса? Где Александра?
– Я не знаю, Гена! Я не знаю! – лишь когда секретарша, следящая за ними, кашлянула, оба поняли, что их разговор грозит стать достоянием общественности.
– Идем со мной, – не особо церемонясь, позабыв об оставленном на стойке кофе, Гена схватив Алису под руку, направился размашистым шагом к лифтам.
В полной тишине они поднялись на один из последних этажей, все так же молча Гена подвел ее к дальнему кабинету, на котором висела табличка «Титов К. Л. генеральный директор».
– Если ты шутишь, Алиса, лучше объясни мне, когда нужно смеяться тут, иначе…
– Я не шучу. Алекс пропала.
Гена трижды постучал, услышав глухое «войдите», толкнул одну из створок.
– Что? – Константин Титов, мужчина средних лет, чьи виски уже покрыла седина, сидел в своем кресле, следя за тем, как шарики бьются друг о друга, успокаивая нервы и нервируя своей монотонностью одновременно. Он поднял взгляд на вошедших. Гена часто удивлялся, как одни и те же глаза могут быть такими разными. Сейчас на него смотрел Титов-старший, человек-скала, непрошибаемый ничем – ни счастьем, ни горем. А вот глаза Титовой-младшей хоть и казались точной копией отцовских, но где-то на дне всегда прятали мольбу о помощи, поддержке. Она никогда в этом не признавалась, но нуждалась в том, кто сможет подставить плечо, отец на эту роль не подходил.
