. Он абсолютный ботаник, суперспец по компьютерам. А если он сделает так, что отследить ее будет невозможно?
Я подхожу к своему шкафчику и вижу, что в него засунуто письмо. Вскрываю его, а потом сую под нос Амалите и Джей-Джею.
– Меня вызывает миссис Дорио, – довольно поясняю я. – Первый гвоздь в гроб Ринзи.
– Загнать ее в могилу – желание из моего списка, – говорит Амалита. – Подумай об этом.
О чем я действительно думаю, так это о том, что я не хотела бы иметь Амалиту среди своих врагов.
Я радостно направляюсь в кабинет миссис Дорио. Вспоминаю, как в первый день она перечисляла мне дисциплинарные проступки, которые могут послужить основанием для исключения из школы, с таким видом, как будто ей просто не терпелось дать под зад коленом хоть какому-нибудь малолетнему правонарушителю. Может, эта ситуация ей в кайф? Похоже, ей уже известно, что это сделала Ринзи, и она просто хочет правильно выстроить обвинение.
Она закрывает за мной дверь и, прислонившись к своему столу, говорит:
– Скажи, пожалуйста, ты сделала это, чтобы привлечь к себе внимание?
– Что?! – Вопрос такой дурацкий, что и ответа, казалось бы, не требует, но миссис Дорио явно ожидает от меня объяснений.
– Нет, – отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие. – Мне незачем было это делать. И я этого не делала.
Я в такой ярости, что кричать хочется, но я изо всех сил держу себя в руках. Миссис Дорио внимательно смотрит на меня, словно ждет, когда я сорвусь. Наконец, она вздыхает:
– Я тебе верю. Просто хотела проверить.
– Но почему? Разве вы не знаете, кто это сделал? – спрашиваю я. – Разве это нельзя выяснить? Разве нельзя… ну, я не знаю, отследить компьютер, с которого фото выложили в сеть?
– Мы сейчас разбираемся с этим. Можешь возвращаться в класс. – Она садится за стол и начинает копаться в бумагах.
Не может быть! И это все?!
– Не хотите узнать, кто это сделал, по моему мнению? – спрашиваю я, умирая от желания поделиться своей историей.
Миссис Дорио откидывается в кресле.
– Вот как мы поступим. Мне очень хотелось бы знать, что ты думаешь по этому поводу, но я ничего не могу предпринять, пока у меня не будет доказательств. Такова политика нашей школы, Отем. Если я начну преследовать кого бы то ни было без достаточных оснований, я сама стану объектом преследования со стороны разъяренных родителей ученика. Поэтому, прежде чем ты назовешь имя подозреваемого, скажи: у тебя есть доказательства?
– Нет, – вынуждена я признать. Мои плечи опускаются. – Но я точно знаю, кто это сделал.
