– Если бы я не знал тебя, то, конечно же, сразу приказал тебе лечь в больницу, но раз ты решил, то ничего уже не изменить.
Виноградов повернулся лицом к Илье:
– Мне страшно за тебя. Ты мне очень дорог. Настоящими друзьями не раскидываются, поэтому береги себя. Тебе сейчас вообще нельзя волноваться. И постарайся посещать врача почаще. Хотя бы один раз в неделю.
– Ты прав. Я постараюсь, – сказал Илья и похлопал полковника по плечу.
– Кто-нибудь еще знает об этом?
– Только Катя и брат. Они были рядом, когда все произошло. Детям я ничего не говорил. Они думали, что я был в командировке, да и вообще, если честно, то только Марину и интересует моя жизнь. Порой мне кажется, что она немного легкомысленна, порой даже глупа, но у нее доброе сердце.
– А как же Даша?
– Даша, Даша, – тяжело вздохнув, повторил Илья, – она всегда была очень замкнутым ребенком, с ней всегда было тяжело найти общий язык. Меня всегда пугала жестокость и бездушие, которое поселилось в ее сердце. Порой кажется, что она несчастна. Я не раз пытался поговорить с ней, помочь ей, узнать, чем она живет, чем дышит, о чем думает и мечтает, но все безрезультатно.
Хоть на улице и просыпался чудесный солнечный день, в какой-то момент Виноградову показалось, что он попал в совсем незнакомый, пустой, и мгновениями пугающий дом, а за окном, вместо солнечных весенних лучей, небо затянуто тучами и беспрестанно льет дождь. От этих мыслей Виноградову резко стало не по себе. Остановившись, он посмотрел по сторонам, как будто впервые очутился здесь и не понимает, что происходит вокруг.
– У меня какое-то недоброе предчувствие, – сказал полковник.
– Все будет хорошо, нам следует забыть о грустных мыслях и пойти позавтракать, а затем собираться на соревнования. Начало в двенадцать часов, так что времени осталось совсем немного.
Александр Петрович взглянул на часы: над циферблатом красивым тонким стержнем было написано «девяносто пять лет милиции». Эти часы много значили для Виноградова. На празднике ему их лично подарил министр внутренних дел, поэтому со значимым подарком он не смог расстаться до сих пор.
– Знаешь, Илья, я попрощался со службой, но со всем остальным расстаться никак не могу. Вещи, фотографии, люди, которые окружают меня каждый день, не перестают напоминать мне о работе. Самое страшное, что когда ты тридцать шесть лет отдал любимому делу, то сейчас чувствуешь себя потерявшимся. Я потерялся. Я не знаю, что делать.
