Глава 6
Майкл Холлидэй[27]
«История моей жизни»
– А потом сбежались соседи, засуетились вокруг ее бедной мамы, когда она рожала. Рэни говорит, что там, где она росла, так было принято: твой дом – их, а их дома – твои. Никто не запирал входные двери…
– Старики всегда это говорят, – улыбнулся Джек, предложив Мэтти чипсы из дымящейся бумажной упаковки, в которой хранился его ланч.
Как ему удавалось так плохо питаться, но при этом не быть размером с половину Африки? Уму непостижимо!
– Держу пари, что говорят. Передняя дверь дедули была как Форт-Нокс[28]… Помнишь? Одни засовы и цепочки. Глядя на это со стороны, можно было подумать, что у него в гостиной лежат золотые слитки.
– Рэни говорит, что так оно и было. В Ливерпуле среди жителей домов рядовой застройки нравы могли быть не такими, как в среде шропширских фермеров.
Джек улыбнулся.
– Извини. Я тебя перебил. Ее мама даже не знала, что она беременна?
Мэтти подула на дымящиеся чипсы, зажатые в пальцах.
– Очевидно, нет. Рэни была поздним ребенком. Ее мать уже и так родила восьмерых. Ей было за сорок, и она считала, что время, когда может забеременеть, осталось в прошлом. Мать называла Рэни своим «маленьким сюрпризом», а вот отец был менее лиричен. Он называл ее «бандеролью почтальона».
– Х-м-м-м… Это, должно быть, очень обидно.
Мэтти вспомнила, как легко Рэни рассказывала ей о своей жизни. Уязвленной она при этом не выглядела, но Мэтти не могла быть уверена, что не имеет дело с маской, которую Рэни носит уже долгие годы.
– Она говорит, что отец начал ею гордиться, когда дела у нее пошли вверх, поэтому мне кажется, что со временем он все-таки полюбил дочь.
– Она тебе нравится?
– Да. Знаешь, Джек, она совсем не похожа на дедушку Джо. Она рассказывает о своем прошлом с гордостью, не стесняется ничего, даже плохого. Не думаю, что смогла бы спокойно рассказывать незнакомке, что мой отец подозревает, что я не от него, а вот для Рэни это всего лишь часть рассказанной ею истории. Я никогда не встречала такого человека. Она, конечно, личность, но есть в ее характере какая-то легкая нагловатость, не свойственная пожилым леди.
– У тебя не возникало подозрений, что дедушка многого недоговаривал? – спросил Джек, кидая хрустящий кусочек обжаренной в тесте рыбы полному надежд голубю.
Мэтти, опешив от резкости тона, уставилась на Джека. Будучи писателем, он умел сразу же проникнуть в саму суть любой ситуации, но при этом никогда прежде не делился с ней своими наблюдениями. Было как-то странно обнаруживать незнакомые прежде аспекты их взаимоотношений с дедушкой Джо.
