Там, на площадке, когда лупил ладонью по кнопке, отчего-то не подумал, что в испытываемые аппараты горючего засыпают по минимуму — подняться, спуститься…. Не обкатанная техника могла повести себя сколь угодно бойко. Вплоть до взрыва или улета Бог знает куда. Что, собственно и произошло.
Хотя, что теперь сожалеть? Тут сожалей — не сожалей…
Он, наверное, изменился в лице. Дёготь понял ход его мыслей и подтверждающее кивнул.
— Горючего практически нет. Сожгли на старте.
Федосей попытался подняться, но его оторвало от пола и понесло в сторону. Невесомость. Поймав за штанину, Дёготь притянул товарища к себе. Ухватившись за кресло, чтоб не улететь на всякий случай Малюков уточнил очевидное.
— То есть сесть нам не на чем…
Дёготь кивнул.
Садиться в кресло и изображать из себя командира корабля не хотелось. Смешно как-то выходило, с какой стороны не посмотри. Как тут командовать? Чем управлять? Несколько секунд он молчал, а потом неожиданно расхохотался.
— Ну и что тут смешного? — не понял Дёготь. За его спиной по стеклу иллюминатора бойкой черепахой ползла Гренландия.
— Вон мы как с тобой народную технику-то спасли…
Став серьезным, спросил:
— Может быть, хоть воздух тут есть… Ну случайно?
— Да откуда же? — удивился такому оптимизму коминтерновец. Федосей покивал. Сам знал, что испытательные полеты полагается производить только в атмосфере, а там такого добра и так хватало — чего запасать-то?
— Горючего нет, — подвел Малюков итог. — Воздуха нет. Нехорошо.
— Не то слово, — хладнокровно поддержал его Дёготь. — Так что выход у нас один!
Да. Выход-то у них был действительно один и к тому же сильно-сильно дохлый — исхитриться не разминуться с реющим где-то тут «Знаменем Революции». Станция хоть и была законсервирована, но воздух и горючее там должны были найтись. В свое время понавезли туда запасов изрядно.
В четыре глаза они разглядывали небо, гадая, какая из медленно плывущих мимо звезд превратится в станцию. Но чуда не происходило.
Уходило время, становился тяжелым воздух, затуманивая головы, но они терпеливо выглядывали свое спасение, не развивая темы возможной смерти.
Через час, одна из звезд не проскользнула мимо малой точкой, а издалека ещё начала наливаться светом и распухать. Люди с чувством пожали друг другу руки и на остатках топлива двинулись к новой жизни.
Со старой они, вообщем-то успели проститься.
Еще через четверть часа они увидели станцию во всей красе.
— Штиль… — Сказал Дёготь и Федосей его понял.
