- Переодевайтесь. В городе объявили тревогу, вас ищут в каждом углу и подворотне. Здесь мужская одежда. Иначе мне вас не провести по городу. Останавливают и досматривают каждую особу женского пола от десятилетней девочки до старухи.
Я бросила взгляд на Моран и снова посмотрела на Сайяра.
- Выйди. Мы переоденемся.
- Склад заброшен, и мне нельзя привлекать лишнего внимания, стоя у ворот.
А потом усмехнулся, увидев мое замешательство.
- Я отвернусь. Но вы мне интересны не более, чем прошлогодний снег. Меня оскопили ещё в десятилетнем возрасте.
- О, Иллин, - сорвалось с губ непроизвольно.
- Вашу жалость оставьте при себе. Валлассарский дозорный принимает присягу и добровольно отказывается от плотских утех. Настоящий воин должен думать головой, а не членом. Вы, лассары, ничего о нас не знаете, а хотели править нами.
Отвернулся, а я судорожно вздохнула, услышав его жуткие откровения. Варварские обычаи. В Лассаре такого не практиковали и никогда не стали бы. Мальчик – продолжатель рода, а лишение мужского достоинства было равносильно убожеству.
- Переодевайтесь. Времени слишком мало.
Мы лихорадочно сбрасывали одежду, дрожа от холода и стуча зубами. Моран помогла мне завязать поясом спадающие штаны, обмотать ноги тонкими кроличьими шкурами и натянуть сверху огромные сапоги. Сложнее было с рубахой и жилетом. Я тонула в них. Мы обмотались веревками, чтобы хоть как-то удержать их на себе. Шерсть скатывалась с плеч, жилет распахивался на груди. Рукава пришлось закатить, а низ рубахи доставал мне до колен.
- Прячьте получше ваши волосы, ниада. Пригладьте их жиром. В мешке есть сверток с банкой топленного сала.
- Совсем ополоумел? Как я его потом с её волос смывать буду? Там, куда ты нас ведешь, будет такая возможность?
- Одна прядь выбьется, и мы пропали. Эта ошибка будет стоить жизни нам всем.
- Мажь, Моран. Да пожирнее. – зажмурилась от едкого тошнотворного запаха сала, - надо будет - вообще обрежем.
- Ваши волосы слишком бесценны, чтобы их обрезать, как простолюдинкам.
- Быстрее. Скоро на площади начнется экзекуция, и мы не сможем пройти. Народ повалит со всех сторон. Все жаждут смерти убийцам Лютера. Если бы мог, я бы принес им вашу голову, чтобы спасти моего велиара, но его воля для меня закон, и священное Пятикнижье меркнет перед ним.
Сайяр выделил последние слова, а я вздернула подбородок, морщась от боли, когда Моран тянула волосы, смазывая их вонючей дрянью. Она повязала мне на голову платок и натянула шапку из соболиного меха по самые глаза.
