Анна завела об этом речь на вторую неделю лечения.
– Да, я знал Виссариона Комненоса, – сказал Василий, слегка пожав плечами. – Его очень беспокоил ожидаемый союз с Римской церковью. Как и остальным, Виссариону была ненавистна мысль о том, что здесь, в Константинополе, папа одержит верх над патриархом. Кроме того, что это будет унизительно и лишит нас самоуправления, это еще и непрактично. Любое обращение за разрешением, советом или помощью будет идти до Ватикана шесть недель. А сколько еще времени потребуется, чтобы оно попало к папе? И еще шесть недель, чтобы прибыл ответ… К тому времени, как его доставят, может быть уже слишком поздно.
– Да, – ответила Анна. – Кроме того, это еще и расточительно. Мы не можем позволить себе отсылать в Рим церковную десятину и пожертвования.
Василий так резко застонал, что она испугалась. Мужчина виновато улыбнулся.
– Мы снова в родном городе, но находимся на грани экономического краха. Нам нужно многое восстановить, но мы не можем себе этого позволить. Половина нашей торговли перешла к арабам, и теперь, когда Венеция ограбила нас, лишив святых реликвий, к нам больше не приезжают паломники.
Они сидели на кухне. Анна приготовила мятно-ромашковый отвар, и они пили его, пока он был горячим.
– Кроме того, – продолжал Василий, – главной проблемой остается вопрос о филиокве. Это настоящий камень преткновения. Рим учит, что Святой Дух исходит от Отца и Сына. Мы не можем смириться с этим, потому что страстно верим: есть только один Бог – Отец, и говорить иначе – кощунство.
– Виссарион тоже был против этого? – спросила Анна, понимая, что это риторический вопрос.
С чего вдруг все стали думать, будто Юстиниан его убил? В этом же нет никакого смысла! Ее брат всегда был православным.
– Да, категорически, – подтвердил Василий. – Виссарион был великим человеком. Он любил этот город и его жителей. Он знал, что союз с Римом осквернит истинную веру и в конце концов уничтожит все, что нам дорого.
– А что он собирался предпринять? – спросила Анна неуверенно. – Если бы остался жив…
– Не знаю, – пожал плечами Василий. – Виссарион был прекрасным оратором, но когда доходило до дела… он постоянно говорил: «завтра». И, как тебе известно, «завтра» для него так и не наступило.
– Я слышал, что его убили.
Анне трудно было произнести эти слова.
Василий посмотрел вниз, на свои руки, лежавшие на столе и сжимавшие чашку с отваром.
– Да, это сделал Антонин Кириакис. Его казнили.
