«Очистите дорогу!» — приказал генерал троим своим спутникам.
Те спешились и вознамерились было устранить препятствие. Однако в эту минуту из близлежащей харчевни вышел, сверкая каской и эполетами, генерал Гоудон. За ним следовали еще два десятка человек.
«Поворачивайте назад!» — приказал генерал Лебастар де Премон мнимому форейтору.
Тот понял, что настала решительная минута, и уже разворачивал лошадей, как вдруг с той стороны, откуда только что приехала карета герцога, раздался конский топот. «Бегите, генерал! — закричал герцог. — Нас предали!»
«А как же вы, ваше высочество?!»
«За меня не тревожьтесь, мне ничего не грозит… Бегите же! Бегите!»
«Но, ваше высочество…»
«Приказываю вам бежать или вы пропали! Если угодно, заклинаю вас памятью моего отца: бегите!»
«Именем императора! — раздался мощный голос. — Всем оставаться на местах!»
«Слышите? — воскликнул герцог. — Бегите же, я так хочу! Я прошу вас!»
«Вашу руку, ваше высочество!»
Герцог подал руку через окно кареты; генерал припал к ней губами. Затем он пришпорил коня и ударил его хлыстом, заставив прыгнуть через парапет… Все слышали, как всадник и конь упали в воду, а больше — ни звука! Ночь стояла темная, и невозможно было разглядеть, что сталось с генералом. А герцога препроводили в Вену, в императорский дворец.
— И вы полагаете, генерал, — спросил Сальватор, — что телега опрокинулась на мосту случайно, как случайно по обе стороны моста появились солдаты?
— Может, и так; однако герцог Орлеанский придерживается другого мнения; он полагает, что полиция господина Меттерниха получила предупреждение от французской полиции. Как бы то ни было, теперь вы знаете всё… Будьте осмотрительны!
Генерал приказал кучеру остановиться.
— Не беспокойтесь, генерал, — отвечал Сальватор.
Выходя из кареты, он замешкался.
— В чем дело? — спросил Лафайет.
— Могу ли я надеяться с вашей стороны на милость, которой был удостоен генерал Лебастар де Премон, прощаясь с герцогом Рейхштадтским?
И он приготовился поцеловать у генерала руку. Однако тот убрал руку и подставил ему обе щеки.
— Поцелуйте меня самого, если угодно, а ручку облобызайте за меня первой же хорошенькой женщине, — сказал генерал.
Сальватор поцеловал генерала и вышел из кареты; она поехала к Люксембургскому дворцу.
А Сальватор пошел назад по улице Дофины, затем — через мост Искусств.
Фиакр ждал его на углу набережной и площади Сен-Жермен-л’Осеруа.
Несчастный Доминик и вовсе потерял бы голову от горя, если бы генерал Лафайет ему рассказал то, о чем только что поведал Сальватору!
