— Тяжёлый день? — нейтральным тоном поинтересовался старик, бросив на Женю взгляд. Тоже поднял бокал. — Желаю решения проблем, молодой человек.
Женя заинтересованно посмотрел на старика. Седой совершенно. Серый пиджак, чистый и аккуратный. Единственная медаль на салатового цвета ленточке, с профилем Ленина и Сталина — партизанская, Женя это знал. Орден Отечественной войны на лацкане… Интересно, сколько ему лет? Раз повоевал — значит, в войну был в сознательном возрасте. Тридцатого года рождения, не моложе… значит, сейчас — почти девяносто, а то и больше.
— Мне восемьдесят четыре, — улыбнулся старик. И, увидев, как Женя разинул рот, пояснил: — Сейчас все образованные, многие уверены, что знают о войне всё… В том числе кого, как и когда награждали. Я с семи лет был в партизанском отряде, подобрали меня… вовремя. Петренко, Андрей Иванович, будем знакомы, — привстал он.
— Женя, Соловьёв, — машинально представился Женя, тоже привставая из вежливости. Ему показалось на мгновение, что старик изменился в лице… Нет, просто ветер хлопнул парусиновым тентом.
Он отпил пива.
— Неприятности? — полюбопытствовал Андрей Иванович, пододвигая Жене орешки. — У вас на лице написано, вы уж извините, Женя…
— Да, — поморщился парень. — С работы выгнали… Не нашёл общего языка с начальством. — Он отхлебнул большой глоток, аж зубы свело.
— Они были неправы? — осторожно поинтересовался старый партизан.
— Да как вам сказать… — задумчиво протянул Женя. — По своему, конечно, правы… Просто, как бы вам сказать… Хочется в любой ситуации оставаться… оставаться…
— Оставаться человеком? — тихо закончил за него старик.
— Да… — Женя мимоходом даже удивился, что старик ухватил ту самую мысль. — Мы ж люди… вроде как. А иногда, кажется, перестаём ими быть… особенно ради каких-то высоких целей.
— И у вас… получилось?
— Нет. Но… по крайней мере, я попытался, — криво усмехнулся Женя.
— Знаете что, Евгений… — старик помолчал. — Вы молоды, у вас всё впереди. Пока такие, как вы, пытаетесь оставаться людьми — у нашего общества не всё потеряно. Просто запомните это.
Он допил пиво, поставил бокал на пробковый кружок. Встал и, чопорно кивнув, повернулся и неторопливо ушёл в сторону парка.
А Женя тянул пиво и думал, что старик, наверное, давно выжил из ума, но в одном он прав: надо оставаться человеком.
Сегодня, на грани августа сорок первого и июня две тысячи восемнадцатого, он понял это особенно чётко…
