— Похоже, что здесь у вас никто не пьет, — осторожно заметил Пестеров.
— Рады бы, но нельзя! — широко улыбнулся Мылыгрок.
— Почему — нельзя? — оживился Меленский.
— Таков закон!
— Президентский указ! — догадался Пестеров. В те годы Россия управлялась, в основном, президентскими указами.
— Будет наш президент заниматься какими-то эскимосами! — махнул рукой Мылыгрок. — Наш собственный закон запрещает привозить на остров и потреблять здесь любые спиртные напитки! До этого ужас, что было! Чувствуем — на край собственной погибели встали. Многие впадали в безумство, слышали голоса и им чудились видения. Уходили из жизни. Благо оружия в каждом доме полно. Распадались семьи, дети отказывались ходить в школу. Чуть от материнской груди отрывались — за горлышко бутылки хватались. Собрались наши уважаемые люди и решили — отныне в эскимосских селениях запретить любые крепкие напитки! И вот уже лет семь не пьем!
— Однако такое трудно вытерпеть, — сочувственно произнес Пестеров, и неожиданный спазм сжал его горло.
— Трудно, — согласился Мылыгрок.
— А как же приезжие тангитаны? — спросил Меленский.
— У нас один, — ответил Мылыгрок. — Да и тот — черный. Он тоже не пьет. Принял наш закон и следует ему.
— А если нарушит? — спросил Пестеров.
— Должен покинуть селение ближайшим транспортом.
На некоторое время беседа прервалась. Пестеров осторожно поинтересовался:
— А если кто бражку сварит?
— Будет ему для начала большой штраф, а то в тюрьму посадим.
— А как же вышестоящие власти? — забеспокоился Пестеров и чуть ли не сказал: «райком и райисполком?»
— Да вышестоящим наплевать на наше положение! — махнул рукой Мылыгрок. — Конечно, кто-то сочувствует да пишет об этом в газетах, но чтобы какие-то меры принимались на федеральном уровне, на такое смешно и надеяться. У нас внутри общин советы старейшин имеют большую власть. Вот они и решили — запретить ввозить алкоголь в национальные села. И это решение выполняется. А если кому-то совсем невмоготу, тот может ехать в Ном или в другие большие города Аляски и пить там, сколько хочет и сколько позволяет содержимое его кошелька…
Пестеров вспомнил безуспешные попытки ограничения пьянства на Чукотке. Сначала в селах продавали «огненную воду» только по выходным дням. В эти дни всякая разумная жизнь замирала. Все было направлено только на удовлетворение пагубной жажды. Пили взрослые, и женщины, и мужчины, даже дети. Пили учителя и врачи, милиционеры… Казалось, что даже собаки шатались. Особенно рьяно взялись за пьянство в годы горбачевской перестройки, когда даже устанавливались так называемые «зоны трезвости». Кое-какой прок все же был от этого. Некоторые, наконец-то протрезвев после многолетней беспрерывной пьянки, брались за ум и бросали пить навсегда. Но многие искали всяческие заменители, пили одеколон, какие-то химические составы. Пышным цветом расцвело браговарение. Варили хмельной напиток даже из томатной пасты. Для борьбы с потаенными производителями создавались специальные «комиссии по браге», которые передвигались для внезапности на вертолетах.
