Робин Гуд | страница 85

И с этими словами ловко, как кошка, Мод скользнула к духовнику.

— Клянусь святым Дунстаном, моя дочь с ума сошла! Она осмелилась дать тебе подобное поручение?

— Да, милорд, и я его выполню! — воскликнула Мод, ловко выхватывая из рук монаха бумагу, которую тот уже поднес к самому носу, чтобы лучше разобрать почерк.

— Нахалка! — закричал барон и кинулся вдогонку за Мод.

Девушка легче лани прыгнула к двери, но на пороге остановилась и позволила себя поймать.

— Отдай бумагу или я тебя удушу!

Мод опустила голову и, будто трясясь от страха, дала барону возможность вытащить из кармана своего передника, куда она опустила руки, бумагу, в точности похожую на ту, которую собирался читать духовник.

— Стоило бы тебе влепить пару пощечин, проклятая тупица! — воскликнул барон, одной рукой замахиваясь на Мод, а другой протягивая монаху письмо.

— Я только выполняла приказ миледи.

— Ну хорошо! Передай моей дочери, что она еще поплатится за твою наглость.

— Я почтительно приветствую милорда, — ответила Мод, сопровождая свои слова насмешливым поклоном.

В восторге от того, что ее хитрость удалась, девушка радостно вернулась к хозяйке.

— Ну что же, отец мой, нас оставили наконец-то в покое, — обратился барон к своему духовнику, — прочтите мне, что моя дочь пишет этому язычнику Аллану Клеру.

Монах начал читать гнусавым голосом:

Когда зима, смягчась, фиалкам позволяет цвесть,

Когда цветы бутоны раскрывают и о весне подснежник говорит,

Когда душа твоя, томясь, уж нежных взоров ждет и нежных слов,

Когда улыбка на устах твоих играет — ты помнишь обо мне, моя любовь?

— Что вы такое читаете, отец мой? — воскликнул барон. — Это же чушь, разрази меня Господь!

— Я читаю слово в слово то, что написано на этом листке; вам угодно, чтобы я продолжал?

— Конечно, мой отец, но мне казалось, что моя дочь слишком взволнована, чтобы писать какую-то глупую песенку.

Монах продолжал:

Когда весна наряд из роз благоуханных на землю надевает,

Когда смеется солнце в небесах,

Когда жасмина цвет белеет под окном —

Любви мечты ко мне ты посылаешь?

— К черту! — завопил барон. — Это, кажется, называется стихами; там еще много, отец мой?

— Еще несколько строк, и все.

— Посмотрите, что на обороте.

— "Когда осень…"

— Довольно! Будет! — зарычал Фиц-Олвин. — Тут, вероятно, о всех временах года говорится.

И все же старик продолжал:

Когда листва упавшая лужайку покрывает,

Когда закрыто небо пеленою туч,

Когда кругом ложится иней и валит снег —

Ты помнишь обо мне, любовь моя?