— Спасибо! Этим я искуплю хоть часть своей вины.
Ритсон был а агонии, но время от времени силы возвращались к нему и он делал новые признания. Он еще не асе рассказал — то ли потому, что ему было стыдно, то ли потому, что предсмертные муки затемняли его память. Он долго хрипел, а потом сказал:
— Ах, я забыл рассказать еще что-то важное… очень важное…
— Говори, — сказал Гилберт, поддерживая его голову, — говори!
— Этот рыцарь и молодая дама, которых ты приютил…
— Так что?
— Я хотел их убить. Вчера… барон Фиц-Олвин заплатил мне за это, а из опасений, что я упущу их, послал еще людей, моих сообщников, которых вы поколотили вчера вечером. Я не знаю, почему барон покушается на жизнь этих двоих… но предупреди их от моего имени, чтобы они поостереглись приближаться к Ноттингемскому замку.
Гилберт вздрогнул, подумав о том, что Аллан и Робин отправились в Ноттингем, но было уже поздно предупредить их от опасности.
— Ритсон, — сказал он, — тут неподалеку есть монах-бенедиктинец; хочешь, я пойду за ним, и он примирит тебя с Богом?
— Нет, я проклят, проклят, да он и не успеет, я умираю.
— Мужайся, брат.
— Я умираю, Гилберт, и, если ты меня простил, обещай похоронить меня между дубом и буком, которые растут на том месте, где дорога сворачивает к Мансфилд-Вудхаузу; вырой мне могилу там, обещаешь?
— Обещаю.
— Спасибо, добрый Гилберт…
Затем Ритсон, ломая в отчаянии руки, добавил:
— Ах, ты еще не обо всех моих преступлениях знаешь! Мне нужно признаться во всем… но, если я признаюсь во всем, ты все равно обещаешь похоронить меня там, где я просил?
— Все равно обещаю.
— Гилберт Хэд! У тебя была сестра! Ты помнишь об этом?
— О! — воскликнул Гилберт, побледнев и судорожно сжав руки. — Помню ли я? Что ты можешь рассказать о моей бедной сестре, пропавшей в лесу: ее или похитили разбойники или растерзали волки. Ох, Энни, нежная, прекрасная моя Энни!
По телу Ритсона пробежала предсмертная судорога, и он еле слышно заговорил:
— Ты, Гилберт, любил Маргарет, мою сестру, а я любил твою, я любил ее безумно, исступленно; никто из вас и подумать не мог, что я так ее любил. И вот однажды я встретил ее в лесу и забыл о том, что честный человек обязан уважать девушку, на которой хочет жениться. Энни с презрением оттолкнула меня и поклялась, что никогда мне не простит мою вину… Я умолял ее о прошении, валялся перед ней на коленях, грозился умереть… Она сжалилась, и там, где я просил тебя похоронить меня, под теми деревьями, мы дали клятву любить друг друга вечно… А несколько дней спустя я недостойно и низко обманул ее… один из моих друзей, переодевшись священником, тайно обвенчал нас.
