Через несколько дней после похорон бедной Маргарет Аллан Клер рассказал своим друзьям, как из-за стечения совершенно неожиданных обстоятельств у него снова была отнята его возлюбленная леди Кристабель.
Посланный в замок несчастным влюбленным, надежды которого были разбиты злой судьбой, Хэлберт вернулся с известием, что Фиц-Олвин с дочерью уехал в Лондон, а оттуда намеревался отправиться в Нормандию, поскольку неотложные дела требовали его присутствия там.
Известие об этом непредвиденном и внезапном отъезде ошеломило молодого человека и причинило ему столь глубокую, невыносимую боль, что все усилия нежных и преданных друзей — Марианны, Робина и сыновей сэра Гая — как-то утешить его оказались тщетны. И тогда Робин подал совет, поддержанный всеми членами семьи Гэмвеллов и засветивший в сердце Аллана проблеск надежды. Робин сказал:
— Аллан должен поехать вслед за Фиц-Олвином в Лондон, а оттуда в Нормандию и остановиться там, где остановится сам этот бешеный барон.
Мысль эта тут же превратилась в план, и план стал претворяться в жизнь. Аллан подготовился к отъезду, а Марианна, мягкая и уступчивая, по просьбе брата согласилась ждать его возвращения в очаровательном уединении поместья Гэмвеллов.
Оставим сэра Аллана следовать за его возлюбленной леди Кристабель из Лондона в Нормандию, а сами займемся Робин Гудом, или, лучше сказать, юным графом Хантингдоном.
Прежде чем предпринять законным порядком какие-либо шаги к столь трудном деле, как иск о восстановлении в правах наследования своего приемного сына, Гилберт счел необходимым расспросить сэра Гая и поставить его в известность во всех мельчайших подробностях о странной истории, рассказанной умирающим Ритсоном. Когда старик окончил свой рассказ о том, посредством каких отвратительных действий Робин был лишен своих прав, сэр Гай в свою очередь поведал Гилберту, что мать Робина была дочь его брага Гая Ковентри. Таким образом, Робин был внучатым племянником баронета, а не его внуком, как Гилберт вначале понял из слов Ритсона. К сожалению, сэр Гай Ковентри уже умер, а его сын, единственный отпрыск этой младшей ветви Гэмвеллов, был в крестовом походе.
— Но, — добавил милейший баронет, — отсутствие этих двух родственников никак не должно препятствовать задуманному вами, славный Гилберт; мое сердце, рука, состояние и мои дети — в распоряжении Робина. Я страстно хочу быть ему полезным, я хочу увидеть, как он станет в глазах людей владетелем состояния, которое уже принадлежит ему в глазах Господа.
