— Робин Гуд, — сказал Аллан Клер, взяв руки юноши в свои, — вы дважды рисковали жизнью, спасая мою жизнь и жизнь леди Кристабель, и теперь вы мне больше чем друг, вы мой брат. А у братьев все общее, и значит, вам принадлежит мое сердце и кровь, мое состояние и все, чем я владею, и моя признательность умрет только вместе со мной. Прощайте!
— Прощайте, сэр.
Молодые люди обнялись, и Робин почтительно поднес к губам белые пальчики прекрасной невесты рыцаря.
— Прощайте все! — крикнул Робин, последний раз кланяясь Гэмвеллам.
— Прощай! — ответили они, размахивая шапками.
— Прощай, — прошептал нежный голос, — прощай!
— До свидания, дорогая Мод, — промолвил Робин, — до свидания! Не забывайте вашего брата!
Аллан и Кристабель на лошади барона первыми отправились в путь.
— Да сохранит их Пресвятая Дева! — печально прошептала Мод.
— Главное, что лошадь идет отлично, — откликнулся Хэлберт.
— Какой он ребенок! — прошептала Мод, и из груди у нее невольно вырвался глубокий вздох.
Благородное животное, уносившее леди Кристабель и Аллана Клера к поместью Гэмвеллов, шло быстро, но мягко, с необычайной плавностью движений, как бы понимая, какую драгоценную ношу ему доверили; поводья висели на его изящно вытянутой шее, и оно не отрывало глаз от тропы, словно боясь неловким движением помешать беседе влюбленных.
Время от времени молодой человек оборачивался, и уста в уста обменивался несколькими словами с Кристабель, которая, чтобы удержаться в седле, крепко обхватывала Аллана руками.
Что могли они сказать друг другу после этой ужасной ночи? Все то, что внушает восторг любви: иногда сказать можно многое, а порою — ничего. Ведь у одних счастье бывает многословным, а у других — молчаливым.
Кристабель упрекала себя за свое отношение к отцу, ей казалось, что люди осудят ее за бегство с мужчиной и отвергнут ее; она даже спрашивала себя, не станет ли ее презирать сам Аллан. Однако все эти упреки, угрызения совести, страхи она высказывала вслух лишь для того, чтобы с удовольствием выслушивать, как их опровергают красноречивые возражения и убедительные доводы рыцаря.
— Что с нами станется, дорогой Аллан, если отцу удастся нас разлучить?
— Скоро он не сможет больше этого сделать, обожаемая Кристабель; скоро вы станете моей женой не только перед Господом, как ныне, но и перед людьми. У меня тоже будут солдаты, — с гордостью добавил молодой рыцарь, — и не хуже ноттингемских. Оставим печаль, дорогая Кристабель, и будем радоваться нашему счастью, поручив себя милости Господней.
