Вдруг издали донесся чей-то громкий голос; Робин и Кристабель вздрогнули.
— Это зов наших друзей? — спросила девушка.
— Увы, нет! Уилл, мой друг детства и его двоюродный брат Маленький Джон, сопровождающие сэра Аллана, прекрасно знают это место, где мы их поджидаем, а наше предприятие требует такой осторожности, что вряд ли бы они стали развлекаться, будя лесное эхо.
Голос прозвучал ближе, и долину быстро пересек всадник с цветами Фиц-Олвина на флажке копья.
— Уйдемте отсюда, миледи, здесь мы слишком близко к замку. Я воткну под этим дубом стрелу в землю, и, если наши друзья придут сюда в наше отсутствие, они поймут, увидев ее, что мы спрятались где-то поблизости.
— Поступайте как знаете, сударь, я полностью доверяюсь вашему покровительству.
Молодые люди прошли через заросли кустарника и стали искать подходящее место для отдыха, как вдруг у подножия дерева они увидели распростертое тело, неподвижное и без признаков жизни.
— О Боже! — воскликнула Кристабель. — Мой отец, мой бедный отец мертв!
Робин вздрогнул, почувствовав себя виновным в смерти барона. Не послужила ли рана лошади ее первопричиной?
— Богоматерь Пресвятая, — прошептал Робин, — сделай так, чтобы он был только без чувств!
И с этими словами юный лучник опустился рядом со стариком на колени, а Кристабель, вся во власти горя и раскаяния, жалобно стонала. Из небольшой раны на лбу барона выступило несколько капель крови.
— Посмотрите, да никак он сражался с волком? Ах, вот как, он его придушил! — радостно воскликнул Робин. — И он просто без сознания. Миледи, миледи, поверьте мне, у господина барона небольшая царапина, вот и все; встаньте, миледи! Вот горе! Вот горе! Она тоже потеряла сознание. Ах, Боже мой, Боже мой! Что делать? Я не могу ее здесь оставить!.. А старый лев уже приходит в себя, лапами шевелит, рычит! Ах, с ума сойти можно! Миледи, да ответьте же мне! Нет, недвижима, как ствол этого дерева! Ах, почему у меня нет стольких сил в руках и в пояснице, как я чувствую в своем сердце? Я бы на руках ее отсюда унес, как нянька носит ребенка.
И Робин попытался поднять Кристабель.
Барон тем временем пришел в себя, но первая мысль была не о дочери, а о волке, поскольку это было единственное и последнее живое существо, которое он видел перед тем, как закрылись его глаза; поэтому он протянул руку, чтобы схватить зверя, который, по его мнению, в эту минуту должен был отгрызать его ногу или ляжку; хотя никакой боли и укусов старик не чувствовал, он уцепился за платье дочери и поклялся защищать свою жизнь до последнего вздоха.
