Но вдруг, посреди этих сладостных мечтаний, лошадь барона становится на дыбы, начинает припадать то на одну, то на другую ногу, по спине ее пробегает дрожь, она лягается и яростно пытается сбросить своего седока; старый вояка держится в седле и старается удержать коня на месте, укротив его, как он некогда укрощал необузданных арабских скакунов. Но все напрасно: человек и животное перестали понимать друг друга; Фиц-Олвин крепко сидит в седле, а в крупе лошади накрепко засела стрела, и тут животное закусывает удила, как барон в своих мечтах, и мчится по лесу не разбирая дороги; эта беспорядочная, безумная, фантастическая скачка выносит барона к Аллану Клеру и влечет неведомо куда. Четверо конюших бросились на помощь своему хозяину, а меткий лучник, схватив свою спутницу за руку, быстро проскочил перекресток.
Что же сталось с бароном? Говоря по правде, мы бы даже не осмелились рассказать о событии, положившем конец этой скачке с препятствиями, настолько оно невероятно и чудесно, но хроники того времени единогласно утверждают, что все произошло именно так. Вот как это было.
Конюшие вскоре потеряли барона из виду, и, может быть, он бы гак проскакал через всю Англию до самого океана, если бы конь не споткнулся об обломок дерева, валявшийся под дубом.
Наш барон не потерял присутствия духа; он попытался избежать падения, которое могло бы стать смертельным, и, бросив поводья, схватился обеими руками за ветвь дуба, к счастью росшую довольно низко; одновременно он старался удержать лошадь, сжимая коленями ее бока, но лошадь перевернулась через голову, так что Фиц-Олвин вылетел из седла и повис на дереве, а конь, лишившийся всадника, налегке понесся снова.
Барон был не слишком привычен к гимнастике, поэтому, прежде чем разжать руки, он с опаской измерил расстояние, отделявшее его от земли, но тут вдруг увидел прямо под ногами в сумеречном свете занимающегося дня две точки, похожие на раскаленные угли. И эти огненные точки принадлежали какой-то темной массе, которая двигалась, вертелась, а временами подпрыгивала до самых ног несчастного лорда.
"Ого! Да это же волк!" — подумал барон, невольно закричав от ужаса и попытавшись подтянуться и сесть па ветвь верхом; однако сделать эго ему не удалось, и на лбу у него от ужаса выступил холодный пот, когда он почувствовал, как скользят по коже его сапог и клацают по шпорам зубы волка; зверь прыгал, вытягивал шею, высовывал язык и готов был вот-вот схватить добычу; руки старика онемели, он зацепился за ветвь подбородком и подтянул ноги к груди.
