— Да? Какой развитый мальчик у нас! Тот самый, заметим, кто не исправил двойку по русскому… Словом, я предлагаю переехать туда жить. Насовсем. Работу себе я нашел.
— Зубров лечить? — обрадовалась Мила.
— Почему зубров? Я людей умею. Не спорю, родство между животным и человеком есть, особенно некоторыми… — заметил отец, наблюдая, как Кирюшка пытается стащить последнюю ириску у Наташи, — но! Я лечу людей. И я нашел место завотделением в кудринской больнице. И школу нашел с английским, прям Оксфорд, как мне обещали. И шпагой там балуются, если я правильно понял. Ну вот, теперь я все сказал…
— Ты с ума сошел! Я никуда не поеду! Дети, ваш отец просто сошел с ума!
Услышав неподдельный гнев в голосе хозяйки, Липси на всякий случай вышла из кухни, гордо подняв хвост. Проводив ее взглядами, Рукавишниковы принялись обсуждать, как дальше жить, если папа сошел с ума. Конечно, так думали не все. По правде сказать, даже Ольга так не думала. Но уехать бог знает куда, и насовсем… Из Москвы… Это смешно!
Ивану пришлось, не откладывая на потом, рассказать все про дом. Все, что он знал. Оказалось — немного. И если бы они не ночевали в доме, который отпирался и запирался на ключ, лежащий сейчас посредине стола, все Рукавишниковы, от мала до велика, тут же решили бы, что отец не в себе.
Однако доказательства были налицо. Одно железное и несколько бумажных. Они свидетельствовали о том, что сумасшедших было, по меньшей мере, двое — их отец и еще тот, чья фамилия Носик.
Это, впрочем, не обсуждалось. И так всего хватало.
Ольга стала говорить, что у каждого из них найдутся дела, которые — и думать нечего — можно делать только в Москве. Учеба — это раз. Театры, музеи — два. Работа — это три. Та же Липси родилась в Москве, значит, здесь должна и умереть. Ольга еще и развила эту тему, заявив, что она тоже не прочь умереть в родном городе — ей совсем не улыбается гнить под копытами кабанов на задворках какого-то там заповедника для бизонов и зубров.
Иван отбивался, но как-то вяло, а когда часы показали одиннадцать, предложил пойти на боковую — утро, дескать, вечера мудренее. Это, по его словам, ясно как божий день, и именно так, потому что весь вечер сегодня они говорили не о том.
— О чем же говорить с сумасшедшим? — спросила Ольга.
— О том, что нам послан шанс, и не распознать этого может только… ну, это…
— Договаривай!
— …Глубоко не выспавшийся человек! Все! Спать!
