— Простите, я, должно быть, неудачно выразился. Я имел в виду не внешность, а, скорее, это ощущение напора, целеустремленности и не по-женски сильной воли, которое сразу возникает, когда смотришь не нее или на вас.
Лейда обернулась к капитану стражи и внимательно посмотрела на него.
— Вы, вероятно, хотели сказать мне что-нибудь приятное? Спасибо, капитан. Но если говорить о сильной воле, я не вижу смысла проводить различия между мужчинами и женщинами. И пример Бесстрашной Беатрикс — лучшее тому доказательство.
— А вы? — внезапно спросил Алавэр.
— Что «я»?
— Разве вы не хотели быть такой, как Беатрикс?
— М-мм, да, пожалуй, — Лейда отпила еще вина и покривилась — экая же дрянь, не может быть, чтобы в погребе не хранилось что-нибудь получше… — В детстве я читала про Железную Волчицу все, что можно было отыскать в Книгохранилище. И даже иногда мечтала, что моя судьба сложится так же, как ее. И все же я — не Беатрикс. Хотя бы потому, что мне бывает страшно. Даже очень страшно… Например, как полчаса назад. Я думаю, что королева Беатрикс любила воевать — тогда как у меня просто нет выбора. Но сути дела это не меняет, правда?
— Правда, — согласился Алавэр. — Леди Гефэйр… Гверру сейчас нужен мужественный человек, который сможет справиться с тем хаосом, в котором мы находимся. Несколько недель назад я был уверен в том, что никакой надежды уже нет. Но я ошибся. Полчаса назад, когда я слушал, как вы отвечаете этим троим болванам, я внезапно понял, что нашел такого человека.
Лейда была так поражена его словами, что никак не отреагировала даже на признание, что Алавэр, оказывается, мог прийти ей на помощь с самого начала — а вместо этого держался в стороне и хладнокровно наблюдал за тем, как она в одиночку противостоит Ульфину Хоббарду и Лэнгдему с Бокаром.
Алавэр посмотрел прямо ей в глаза.
— Я родом из Гардаторна, месс Гефэйр. У нас не считается зазорным приносить присягу женщине. Но даже если бы считалось, это ничего бы не меняло. Начиная с нынешнего дня, мой меч, моя жизнь, моя честь — ваши.
Алавэр внезапно опустился на одно колено и, взяв ее руку, почтительно прикоснулся к ней губами. А потом так же легко поднялся и опять уселся в свое кресло. Сердце у Лейды бешено стучало. Если бы она не чувствовала тыльной стороной ладони жесткое прикосновение мужских усов, она подумала бы, что произошедшее ей попросту привиделось.
* * *
— Ни души, — заметил Юлиан. — Впервые вижу, чтобы таким образом бросали крепкие, хорошие дома. Ты посмотри на окна, там же и внутри все цело!
