— А что стало со старыми револьверами? — спросила Аомамэ как можно безразличнее.
— Все изъяли на разборку и переплавку, — ответил бармен. — Помню, еще в новостях показывали, как их разбирают. Вы представляете, сколько нужно времени и сил, чтобы разобрать такую гору револьверов и утилизировать такую кучу патронов?
— Лучше б за границу продали, — вздохнул лысоватый клерк.
— Экспорт оружия запрещен Конституцией, — напомнил бармен.
— Вот видишь? Даже простой бармен в отеле… — снова начал было мужчина, но Аомамэ перебила его:
— Вы хотите сказать, что вот уже два года полиция вообще не носит револьверы?
— Насколько я знаю, нет.
Аомамэ нахмурилась. Может, у нее с головой не в порядке? Не далее как сегодня утром она встретила полицейского в старой форме и с револьвером в кобуре. Мало того: до сих пор ей ни разу не доводилось слышать о том, чтобы все револьверы в стране — все до единого! — вдруг уничтожили. Но с другой стороны, не могут же лысоватый с барменом ошибаться одновременно — или тем более морочить ей голову, сговорившись заранее! Выходит, заблуждается она сама?
— Спасибо! У меня больше вопросов нет, — сказала она бармену. Тот улыбнулся профессиональной улыбкой и вернулся к работе.
— Значит, тебе нравятся полицейские? — уточнил лысоватый.
— Глупости, — покачала она головой. — Просто память заплутала немного.
Они выпили очередной «Катти Сарк» — он с содовой, она со льдом, — и мужчина заговорил о парусниках. Дескать, в одной из бухточек Нисиномии[22] у него пришвартована небольшая яхта. И как только выдается свободное время, он ставит парус и выходит в Закрытое море[23]. Он пытался убедить ее, как это здорово — остаться с собой наедине и всем телом чувствовать морской ветер. Но Аомамэ было плевать на его море. Рассказал бы лучше об изобретении шарикоподшипников или о системе энергоснабжения на Украине — все интереснее. Она скользнула глазами по часам на руке.
— Уже поздно. Можно задать откровенный вопрос?
— Конечно.
— Даже, как бы сказать… очень личный вопрос?
— Отвечу, как могу.
— У тебя крупный пенис?
Мужчина приоткрыл рот, сощурился и пристально посмотрел на нее. Словно не поверил своим ушам. Но лицо Аомамэ оставалось серьезным. По глазам было видно: она не шутила.
— Как сказать, — так же серьезно ответил он. — Я не сравнивал. Наверно, обычный. Так внезапно спросила… Не знаю, что и ответить.
— Тебе сколько лет?
— Пятьдесят один, — произнес он неуверенно. — В прошлом месяце стукнуло.
