Таир помнил, как всё начиналось. Он следил за Кларой с того самого дня, как увидел её в Древесной Академии. Но та девушка была другой – художницей до мозга костей, таким не место в воровском мире, таких нужно холить и лелеять. Всё изменилось после смерти Парижа Давыдова.
Советник просчитался. Клара действительно любила того паренька, и его смерть стала точкой отсчёта. Иронизируя про себя, он называл день смерти Давыдова рождением Клары Дегенерис.
Невольно Ревокарт опять промотал в голове воспоминания давно минувших лет. Как прозвучал его, Таира, выстрел, как она закричала и кинулась к жениху, отказываясь верить, понимать, что он умер. И как изменилось её лицо, когда она поднялась. Тот пронзительный, полный отчаяния, злобы и угасающей надежды взгляд мужчине не забыть никогда.
Таир практически сразу же осознал, какую ошибку он совершил: смерть Парижа не стала для Клары тем лёгким уроком, на который он рассчитывал. Это оказался мужчина, которого она умудрилась полюбить, и её последующие действия лишь подтверждают это.
Почему же ему, Таиру, так хотелось убить Парижа?
Потому что Клара посмела уехать в Мирны, поступить в Художественную Академию и стать счастливой. Она целовала другого мужчину у него на глазах, забыв, что должна быть несчастной и испорченной, непригодной для семейной жизни.
Но она посмела обрести счастье! Помнится, в тот самый последний день он наблюдал за ней в этом треклятом кабаке, когда она, окружённая друзьями, в ярком пальто и с растрёпанными волосами целовала юного выскочку, за которого собиралась замуж. Она была так безобразно весела, что ему захотелось подойти к ней и просто увезти к себе… навсегда, чтобы никто и никогда больше не имел права видеть эти её чёртовы улыбки.
Ревокарт усмехнулся. Как много времени утекло с того дня и как много раз он, Ревокарт, приезжал на срочные вызовы, успевая лишь на пепелища. Или на опознание трупов. И повсюду он узнавал её почерк. Да, на такие поступки была способна только Клара Дегенерис, а не та Клара-художница, что громко смеялась над шутками своих друзей.
Сложно сказать, когда именно обычный интерес к женщине превратился в манию. Там, в Древеснах, она вызывала любопытство. Тихая, кроткая, незаметная. Время от времени он ловил на себе её заинтересованные взгляды, но то не был интерес женщины к мужчине. Казалось, она просто его изучает, как некое экзотичное животное, не зная, что всё наоборот, и именно она – предмет его любопытства, а жизнь
