Я невольно залюбовалась. Преподаватели садились за длинные столы и принимали чинные позы, осматривая зрителей с лёгким, нелипким интересом.
И тогда появился он. Быстрым шагом пересёк актовый зал, поднялся на возвышение, остановился у кафедры и обвёл восхищённых зрителей внимательным взглядом.
Захотелось выругаться!
Это был Таир Ревокарт – говерн Академии, тот, кем здесь гордились не меньше (а может, и больше), чем славным трёхсотлетним замком, расположенным на подъезде к городу. Я дёрнулась и мысленно застонала – как жаль, ведь это был тот мужчина, которого я так нагло рассматривала полчаса назад.
В груди поднялась волна пока ещё слабого возмущения. Симпатия, возникшая к этому военному, медленно таяла, ведь мой незнакомец теперь обрёл имя и оказался человеком, которого я заочно презирала.
Лично я невзлюбила Таира Ревокарта за то, что он считал: в Древесной Академии (как и во многих других академиях) не место людям не из титулованных родов. И, взойдя на пост говерна, постановил: тот, кто не принадлежит к одной из центральных веток родов страны, за обучение должен платить сам.
Вот и получалось, что кадетами Академии были либо богатые и с родословной, либо такие, как Ян, – те, которым родители из последних сил наскребли денег на учёбу. Справедливости ради стоило признать: и те, и другие были обязаны обладать мозгами и подходящими физическими данными.
А главной «провинностью» этого мужчины я считала то, что он поддерживал левосторонние политические взгляды, полагая, что вступать в учебные заведения могут только незамужние женщины. По сути, этот закон давал девушкам выбор: либо учёба, либо семья. То и другое иметь не получится.
Таким образом женщин удерживали на коротком поводке. Хочешь когда-то выйти замуж – не вздумай никуда поступать, ведь нельзя же, миленькая, замуж во время обучения. А после того, как выпустишься, ты уже старая – кто ж согласится на тебе жениться?
С тех пор, как Таир Ревокарт приехал в Древесны из Эпир – столицы нашей страны, – местные сплетники себе места не находили. Наш городок был далёк от столичной политики, но даже до нас доходили слухи, что Таир Ревокарт – советник президента. Безусловно, быть говерном Древесной Академии – должность престижная, но не для таких, как этот мужчина. Для них, как мне казалось, престижно руководить странами.
Я много раз видела его фото в газете, и мне оставалось диву даваться, почему я сразу его не узнала.
Стоя на кафедре, Таир Ревокарт тоже заметил меня. Его взгляд был направлен в мою сторону, откровенно смущая. Казалось, за столь короткий промежуток времени его отношение ко мне кардинально изменилось – исчезла лёгкая полуулыбка, на её место пришли сосредоточенность и холодность.
